«Это вообще далеко не победа, это начало истории»

На минувшей неделе была остановлена процедура выбора подрядчика для капремонта Донской государственной публичной библиотеки стоимостью более 2 млрд рублей. А чуть позже врио губернатора Юрий Слюсарь опубликовал в своем ТГ-канале сообщение о том, что поручил профильным министрам организовать встречи с общественностью, чтобы вместе определить, каким должно быть здание. Все это — следствие критики, которая обрушилась на создателей проекта ремонта со стороны архитекторов и градозащитников через ростовские СМИ и соцсети. Большой вклад сделали публикации Геннадия Крольмана. Он первым обратил внимание на проблему и опубликовал интервью с архитекторами, которые раскритиковали применение вентфасадов при ремонте библиотеки за то, что они увеличат толщину стен и изменят облик исторического здания.

N: — На ваш взгляд, отмену процедуры выбора подрядчика для ремонта ДГПБ можно считать окончательной победой тех, кто требовал общественного обсуждения реконструкции?

Г.К.: — Это вообще далеко не победа, это начало истории. В любой момент может появиться новая закупка. Слова, которые написал врио губернатора Юрий Слюсарь у себя в ТГ-канале, правильные. Необходимо общественное обсуждение проекта реконструкции. Но, с другой стороны, у нас было столько примеров, когда останавливали работы, а потом делали еще хуже или использовали остановку, чтобы слить возмущение общественности, а потом делали в точности так, как и собирались! Так было с объединенной зоной охраны, например. И с домами на Семашко, 30 и 32. Один из домов обещал восстановить ростовский застройщик, но вместо этого его снесли. Или на Красноармейской, где на месте здания кинохроники обещали построить 7-этажку и сохранить барельефы со старого здания, но сейчас там стоит две 23-этажных свечки (барельефов там нет. — N). Да, это было при прошлой команде. При губернаторе Голубеве, когда главой ОКН (областного комитета по охране культурного наследия. — N) был Грунский, при главе администрации Логвиненко и при Кушнареве (возглавлял администрацию города с 2016 по 2019 год. — N). То, что нас услышали сейчас, — это хорошо, диалог — это то, что может привести к хорошему результату. Но посмотрим, к чему это приведет.

N: — Сформулируйте основные претензии к проекту капремонта ДГПБ и проекту ремонта здания ростовской филармонии — на днях вы написали о том, что он тоже вызывает вопросы.

Г.К.: — Самая главная претензия — это уникальные здания, а к капремонту подошли, как к ремонту типовых домов, вроде хрущевок и брежневок. Проект ДГПБ и проект нынешнего облика филармонии создавались в конце шестидесятых-семидесятых годов прошлого века. Это модернистские здания. Но в ходе готовящихся реконструкций все уникальные авторские решения архитекторов максимально упрощаются. Взять ту же облицовку. Фасад филармонии — это хороший пример сочетания натурального камня и штукатурки. Штукатурку заменит белый мрамор, а натуральный камень — гранит цвета империал ред. То есть облик здания, который был создан в семидесятые годы, сохранять не планируют. И с публичной библиотекой то же самое: натуральный камень туф с фасада будут сбивать, внутри будут делать перепланировку. После ремонта новый туф будут крепить уже на вентфасад. Происходит искажение авторского замысла.

N: — По вашему мнению, насколько была адекватна обратная связь со стороны ДГПБ, властей на критику? Ну, до того, как врио губернатора приостановил процедуру поиска подрядчика.

Г.К.: — Адекватности не было видно. Если бы этот проект вынесли на общественное обсуждение на начальных этапах, то шума, который был в последние недели вокруг капремонта, не было бы.

N: — Вы не раз в своих соцсетях писали о том, что результаты ремонта старинных зданий в Ростове — плачевны, какие, на ваш взгляд, самые одиозные?

Г.К.: — Таких случаев очень много. Один из самых одиозных — это детская школа искусств имени Артамонова. Это было прекрасное кирпичное здание, построенное в 20-х годах прошлого века, его взяли и уродски закатали в вентфасад. Можно вспомнить больше сотни домов, которые позакрывали короедом, что очень сильно исковеркало и даже уничтожило их исторический облик (короед — это вид декоративной штукатурки с рисунком, напоминающим следы, оставленные короедами на дереве. — N). Можно вспомнить донышки от пластиковых бутылок вместо цветов на фасаде дома на Станиславского. Или библиотеку имени Чкалова на Варфоломеева — прекрасный дореволюционный особняк, с которого сбили всю лепнину и вместо нее сделали кривоватую фантазию на тему. Таких результатов слишком много, топ-10 составить будет сложно.

N: — Что, на ваш взгляд, надо сделать властям, чтобы проводимые капремонты не вызывали возмущение?

Г.К.: — Все просто — власти надо понять, в чем ценность этих зданий. Понять, почему стоит сохранять историческое наследие в таком виде, в котором оно дошло до наших дней, тогда станет понятно, почему нельзя портить исторические кирпичные фасады штукатуркой. Если будет понято, что нельзя к дореволюционному особняку подходить, как к типовой хрущевке, то, может быть, что-то станет лучше. Можно посмотреть на опыт других регионов и городов России — Калининградской области, Нижнего Новгорода, Томска, где все лучше, чем в Ростове-на-Дону.

N: — Вы входите в состав общественного объединения «МойФасад», которое занимается защитой исторических зданий в Ростове. Над какими еще проблемами работаете сегодня?

Г.К.: — Сейчас я больше занимаюсь изучением старого года, сидением в архивах, библиотеках, ведением блогов об истории Ростова, вожу экскурсии. Я бы не хотел защищать исторические здания, я бы хотел делать то, что люблю — рассказывать о них, показывать, фотографировать их, и мне довольно грустно от того, что здания разрушаются. Приходится документировать их исчезновение. Усилиями друзей, которые входят в нашу группу, несколько десятков зданий были признаны памятниками культуры. Были истории, связанные с капремонтами и реставрациями, которые хорошо закончились. Сохранение «дома с ангелами» на Московской, 72, — это достижение Марины Натальян, году в 2020-м она обратила внимание, что в доме поселились неизвестные, забила тревогу, их выселили, дом после этого законсервировали и благодаря этому он до сих пор стоит, в нем не произошло пожара, как во многих старых домах Ростова. Это все небольшие, точечные изменения. Но глобально мы и не можем оказывать влияние — мы просто сборище друзей, которые занимаются этим в свободное от работы время.

N: — На ваш взгляд, какие самые серьезные потери понес город за последние годы?

Г.К.: — Это большой список. Сходу приходит на ум здания по адресу: Семашко, 30 и 32, — это была потеря потерь. Очень ценные здания в центре города были уничтожены просто в ноль. Могу вспомнить квартал на Социалистической между Газетным и Ворошиловским, его почти весь снесли. Был снесен дом священника Федора Маляревского, были уничтожены два дома братьев Елицеров — это купцы, которые в свое время первыми отправили муку за рубеж и с них начался ростовский мукомольный бум ближе ко второй половине XIX века. Можно вспомнить улицу Восточную, где был до революции квартал красных фонарей и одни из самых ярких домов. Сейчас там ничего не осталось. Можно вспомнить, как во время подготовки к чемпионату мира был снесен дом на Станиславского, 36, хотя официально заявляли, что он разобран для консервации, а также утрату дома на Шаумяна со старинной вывеской «Бильярдная», теперь на его месте новодел.