«О стратегии компании будут говорить наши вещи»
Владелец «Глории Джинс» Владимир Мельников открыл уже более трех десятков новых магазинов на дорогих местах, с которых ушли западные одежные бренды. Компания экспериментирует с более качественной и дорогой продукцией, нащупывая потолок спроса на нее. Новые магазины продают гораздо больше, чем в среднем по компании. Владимир Мельников планирует в этом году рост выручки с 70 до 80 млрд руб., хотя и считает, что главное сегодня не расти, а сохраниться. Планы экспансии в Восточную Европу и переноса штаб-квартиры в одну из мировых столиц моды пока отложены в связи с известными событиями.
N: — Как влияют на развитие вашей компании западные санкции?
В.М.: — За последние десятилетия мы много ценного получили от западных стран. Сейчас вынуждены жить в изоляции. Наша компания пытается приобретать оборудование в Китае, но пока мы видим, что по качеству это хуже. Мы строили склады с австрийцами. А склад — это великая вещь. Он дороже и важнее завода. Наш новошахтинский логистический комплекс мы успели построить с европейскими партнерами. Сейчас с поиском таких технологий проблемы.
N: — Вы несколько раз говорили, что ведете переговоры о продаже компании. Сейчас подходящее время для них?
В.М.: — Сейчас время покупателей: все покупают и продают. Мы все время ведем переговоры о покупке и продаже бизнеса. Сами тоже хотим кого-нибудь купить.
N: — Как на рынке одежды изменилась ситуация в связи с уходом западных брендов?
В.М.: — Еще пока ничего не изменилось. Только начинает меняться. Это как в 1990-е: рынок стал открываться, а более или менее мы что-то увидели где-то в 2005-м.
N: — Что означают ваши заявление об уходе с рынка Fast Fashion?
В.М.: — Это долгая история.
N: — То есть раньше одежду «Глории Джинс» покупали на сезон, через год покупали новую вещь, и это перестало вас устраивать? Будет расти ваш средний чек?
В.М.: — Будет продукция лучшего качества.
N: — Как много вы уже открыли магазинов на месте ушедших западных брендов?
В.М.: — Тридцать два. Они торгуют лучше, чем бывшие магазины. У них площадь больше, чем была наша средняя, в 3,2 раза, а продают они больше в 2,8 раза.
N: — Вы открыли трехэтажный магазин на Тверской чтобы зарабатывать, или это планово-убыточный имиджевый проект?
В.М.: — Конечно, чтобы зарабатывать. У этого магазина 1 млрд руб. оборота в год.
N: — В одном из издании по ретейлу была информация о том, что в день открытия он поставил рекорд по выручке от одного магазина за всю историю вашей компании.
В.М.: — Да, в этот день продали на 5 миллионов.
N: — Вам хватает ассортимента на три этажа?
В.М.: — Хватает.
N: — То есть вы стремитесь занять более дорогие места и продавать там более дорогую одежду?
В.М.: — Одежда в этих местах по-другому смотрится. У компания TJ Maxx магазины были как вокзалы в небольших городах. Потом их переделали, чуть продукцию поменяли — и продажи выросли в 6 раз. У нас продажи в «Коламбусе» (торгово-развлекательный центр в Москве. — N) — 500 млн руб. Мы идем на их места, но, понятно, что-то будет только через пару лет. Ситуация остается непредсказуемой. Заработать можно ровно столько, сколько рынок дает. Можно сейчас поставить рубашки по 4,5 тысячи… Вот мы джинсы одни уникальные наши поставили по 10 тысяч. Мы их делаем точно такими, как у Mugler, где они стоят по $ 350, или 28 тысяч рублей. Но люди пока не готовы их в «Глории Джинс» по 10 тыс. покупать. А вот по 4900 уже покупают. И неплохо, лучше даже, чем по 3400.
N: — Из ростовских ТРЦ вам удалось занять места транснационалов в «МЕГЕ», «Мегамаге» и «Золотом Вавилоне». С «Горизонтом» не ведете переговоры?
В.М.: — Они не могут нас видеть. В Ростове считают себя крутыми. В масштабах страны это обычный торговый центр.
N: — По-прежнему не жалеете, что перевели головной офис в Москву?
В.М.: — Конечно нет. Мы как компания здесь развиваемся. Вот, кстати, первый магазин открываем в Израиле. Страна небольшая, но очень дорогая.
N: — Вы собирались развивать экспорт в Восточной Европе. Что-то поменялось?
В.М.: — Мы же сейчас там токсичные.
N: — Штаб-квартиру за рубеж переводить будете?
В.М.: — А куда? Нас никто нигде не ждет.
N: — У вас в компании всегда было много западных менеджеров, был их массовый исход после начала СВО?
В.М.: — Конечно, почти все уехали. Сейчас только двое итальянцев работают и один американец.
N: — Вы в связи с этим поменяли на должности гендиректора иностранца на русскую?
В.М.: — Да у нас вообще генеральные директора не задерживаются с нашим отношением к стрессам.
N: — Сейчас кто гендиректор?
В.М.: — Я — исполнительный директор (то есть рабочий), а Лиля Булатова, мой заместитель, — генеральный директор.
N: — Временно или на постоянной основе?
В.М.: — ?
N: — Какая планируется выручка в этом году?
В.М.: — Вырастет процентов на 20, скорее всего, до 80 млрд. руб. Сейчас время сохраняться, а не расти. Но главное — это то, что мы сейчас строим больницу. Под Новочеркасском в красивом месте. Сейчас ее перестраивают. Там 2,5 гектара. Это будет третья больница для нищих, которая будет красивее даже той, что в Батайске.
N: — Я был на открытии в Батайске. Она похожа на большую английскую усадьбу. Вы новое строительство обсуждали на недавней встрече с губернатором Голубевым?
В.М.: — Нет, мы обсуждали возможность объединить усилия по созданию паллиативной больницы. Но сложность в том, что мы хотим помогать только нищим.
N: — Почему?
В.М.: — Так заповедал Христос. Голодных, холодных, страждущих, жаждущих, в больнице лежащих, в тюрьме находящихся. Их надо лечить и утешать, никому ненужных, хотя бы взять за руку и сказать добрые слова.
N: — У вас есть стратегия? Может ли она быть в настоящее время?
В.М.: — Да, наша стратегия — стать качественнее.
N: — Можно ли чуть подробнее?
В.М.: — Нет. Я не могу говорить об этом подробнее. Подробнее будут говорить наши вещи. Я, знаете, как тот ворон, который каркает раз в месяц, а вороны потом везде разносят.
