«В одну воронку снаряд два раза не попадает? А у нас попал»
По словам Сергея Авакяна, основателя и гендиректора крупного донского хозяйства «Рассвет», из-за редкого сочетания заморозков и засухи урожайность в этом году упала настолько, что предприятие не покроет своих затрат в этом сезоне. Однако накопленная подушка безопасности и господдержка позволят пережить этот год. Страхование по всем существующим рискам, даже с учетом субсидий, остается непосильным бременем.
Из-за заморозков и засухи урожайность пшеницы в ООО «Рассвет» из Куйбышевского района упала в 4 раза, подсолнечника — в 4,5 раза. Пережить сезон должны помочь резервы, накопленные в хорошие годы, льготные кредиты и госкомпенсации части затрат. Предприятие в этом году соберет четверть яблок от запланированных объемов. Сады, заложенные в 2018 году в целях диверсификации бизнеса, вышли на самообеспечение. Хотя сроки окупаемости удлинятся из-за заморозков, которые не щадили урожай два года подряд. Сегодня яблоки из садов «Рассвета» продаются в крупных федеральных сетях, география расширяется, зарегистрирован бренд «Сады Миуса».
N: — Как заморозки и засуха этого года отразились на урожае зерновых и масличных в вашем хозяйстве?
С.А.: — Куйбышевский район оказался в числе особенно пострадавших районов Ростовской области. У нас были введены две региональные ЧС — по заморозкам и по засухе. Сейчас уже объявлен федеральный режим ЧС (об этом стало известно 7 октября. — N). На самом деле для нашего района это крайне редкое явление, зачастую заморозки и засуха исключают друг друга. Как там говорят — в одну воронку снаряд два раза не попадает? А у нас попал. Причем сработал эффект домино: заморозки, а следом за ними засуха привели к гербицидному стрессу растений, что тоже отразилось на урожайности. Парадоксальное явление: те, кто работает по полной технологической карте и обработал посевы гербицидами, в этом году увеличили свой ущерб. Те, кто работает менее интенсивно и не обрабатывал посевы, получили большую урожайность, хотя поля у них подзаросли. Те, кто во время посева подсолнечника из экономии сделал минимальную обработку почвы — просто задисковал, в этом году получили больший урожай, нежели те, кто сделал полноценное глубокое рыхление земли, согласно технологии.
Последствия ЧС для нашего хозяйства оказались очень серьезными: урожайность по пшенице составила 14 ц/га, хотя в предыдущие 5 лет мы имели примерно 55 ц/га в среднем. Сейчас мы убираем подсолнечник, его урожайность тоже снизилась — примерно до 6 ц/га, притом что в среднем урожайность — 27 ц/га за 5 лет. Мы получили серьезный удар.
N: — Вы были застрахованы?
С.А.: — Да, но не от засухи и заморозков, а от пожара: в нашем районе часто падают беспилотники, поэтому мы страховались именно от этого риска. Слава богу, пожара не случилось. К сожалению, застраховаться по всем видам негативных сценариев так, чтобы получить серьезные выплаты, — это очень большие затраты и с экономической точки зрения нецелесообразно.
N: — А государственное софинансирование не позволяет снизить стоимость страховки до приемлемого уровня?
С.А.: — Действительно, есть пятидесятипроцентное софинансирование, но затраты все равно слишком велики.
N: — Какой поддержкой планируете воспользоваться в рамках введения режимов ЧС?
С.А.: — Мы ждем от Минсельхоза РФ увеличение на 200 млн лимита на льготные кредиты для региона до конца года. Уже подали заявки. Конечно же, нам легче будет с такими кредитами проглотить этот сезон. И мы подали расчеты на частичную компенсацию затрат. Ждем решения. Пока неизвестно, в каком размере получим.
N: — Собранный урожай позволит покрыть затраты, сделанные в этом сезоне?
С.А.: — Нет, затраты мы не покроем. Но мы понимали, что находимся в зоне рискованного земледелия, и держали определенную подушку безопасности, она помогает нам пережить этот сезон. Предыдущие благополучные годы позволили нам не только инвестировать, но и иметь такой запас. Мы его не транжирили. Вот, пришло время его использовать. К счастью, мы успели закончить все свои инвестиционные проекты.
N: — Охарактеризуйте цены текущего сезона.
С.А.: Если бы год сложился для нас в русле предыдущих урожайностей, мы бы считали, что в этом году мы справимся, получим определенную рентабельность, которая позволит возобновить производство в следующем году. Хотя, конечно, цены затормозились. Мы имеем цены 6-7-летней давности, пора им двигаться вперед. Конечно, при нынешней урожайности разве что цена в два раза больше помогла бы нам.
N: — Как считаете, есть ли риск большого числа банкротств из-за совокупности факторов: два года подряд ЧС на фоне экспортных пошлин, которые ограничивают возможности крестьян пополнять резервы?
С.А.: — Я вижу, что власти сегодня принимают меры. Как мне кажется, они будут подходить точечно к каждому хозяйству. Поэтому я надеюсь, что в этом сезоне лавины банкротств не будет. Многие работающие на земле понимают риски и, как и наше хозяйство, создали определенные подушки безопасности.
N: — Если уйти в сторону от плохого года. Пошлины на экспорт зерна и в хорошие годы снижали рентабельность растениеводства. Рассматриваете ли вы для себя уход в переработку муки или разведение скота?
С.А.: — Мы в свое время уже пошли в сторону диверсификации производства и реализовали инвестпроект садов. С античных времен наша зона — экспортно ориентированная, и мы подвергаемся всем рискам, связанным с экспортом. В 2018 году мы пошли в садоводство, которое ориентировано на внутренний рынок. Россия была крупным импортером яблок. До 800 тыс. т доходили объемы импорта. На этом рынке другие риски, и мы рассчитываем, что именно эта диверсификация поможет нам быть устойчивее. Мы создали сады в таком объеме, чтобы он был существенным в доле доходов хозяйства: не 20 га, которые скорее были бы красивой картинкой, а пошли на 150 с лишним га, которые оказывают существенное влияние на экономику хозяйства.
N: — А как вы относитесь к идеям о том, что крестьянам сейчас выгоднее отказываться от пшеницы и переходить на нишевые культуры или развивать переработку муки — на эту продукцию ведь нет пошлин. И рентабельность выше. Или вкладываться в скотоводство.
С.А.: — Я считаю эти разговоры несерьезными и дилетантскими. Нишевая культура — она потому так и называется, что занимает небольшую долю мирового рынка. Невозможно в хозяйстве, как наше, которое работает на 20 тыс. га, перестроить севооборот с 10-12 тыс. га озимой пшеницы на 5-7-8 тыс. га кориандра, нута, чечевицы. Это потребует перестройки всего парка сельхозтехники, всех технологий. При этом рынки нишевых культур подвержены кризисам перепроизводства. У нас на глазах развивалась история соседей, у которых годами лежала нереализованная продукция из-за обрушения цен. У нас есть несколько культур, востребованных на мировом рынке, — это пшеница, подсолнечник, кукуруза (на орошении). Самую большую рентабельность дают пшеница, подсолнечник, ячмень. Остальные культуры не могут их заместить.
N: — Но из-за пошлины производить их становится невыгодно.
С.А.: — Наверное, требуются другие меры, но не изменение севооборота.
N: — А что вы скажете по поводу перехода на животноводство или производство и экспорт муки?
С.А.: — Животноводство — это, к сожалению, совсем не быстрый и дорогой проект, при нынешних ставках такие проекты трудноокупаемые.
Что касается перехода на экспорт муки — это нереально. Это очень специфичный продукт. Продажи муки связаны со многими ограничениями: и в транспортировке, и с точки зрения высокой конкуренции со стороны турецких поставщиков. Но главное — объемы реализации муки на мировом рынке не сопоставимы с объемами реализации зерна. Я не уверен, что возможно десятикратно увеличить эти объемы в обозримой перспективе.
Но развитие переработки полезно в другом смысле: у нас на завершающей стадии находится проект по глубокой переработке кукурузы и пшеницы «Донбиотех» в Волгодонске, увеличивает свои мощности завод «Амилко» в Миллерово. Они будут потреблять серьезные объемы — несколько сот тысяч тонн кукурузы и пшеницы в год. Такие проекты будут убирать с нашего рынка избыток предложения, это должно пойти на пользу производителям.
N: — В целом производители адаптировались к пошлинам на зерно?
С.А.: — Думаю, да, все уже выхолостили свои технологические карты. Просто нужен нормальный средний урожай — он всегда предсказуем по экономике.
N: — Вы сегодня предпринимаете усилия, чтобы добиться отмены пошлин, или приняли ситуацию как есть?
С.А.: — Пошлина закреплена законом до 2028 года, заложена в бюджете. Думаю, она будет работать. А как сложится дальше — посмотрим. Правительство будет видеть результаты и реагировать. Была же у нас коррекция порога отсечения при расчете пошлины (с 15 тыс. до 17 тыс. рублей). Значит, видят, реагируют. Надеюсь, и дальше будут происходить своевременная реакция и корректировка. Понятно, что сегодня время непростое и бюджет пополнять надо. И я соглашусь, что всем надо поработать и на Родину.
N: — Как отразились заморозки и засуха текущего года на ваших садах?
С.А.: — Наши сады защищены от засухи — они на капельном орошении, но от заморозков они пострадали. Мы потеряли три четверти урожая. В этом году получим больше 1,5 тыс. т яблок, а рассчитывали получить 6 тыс. т. Причем сады страдают от заморозков второй год подряд — в прошлом году заморозки были сильнее и урожай был очень небольшим — примерно 1/10 от запланированного, 400-500 т.
N: — Сады не были застрахованы?
C.А.: — Нет, сады в этом году не страховали.
N: — У вас есть возможность получить господдержку в связи с ЧС?
С.А.: — Рассчитываем на господдержку в виде частичной компенсации затрат.
N: — Вы начали инвестировать в сады в 2018 году, а завершили их создание в 2023 году и еще достраивали склады в 2024-м. Какой объем средств был инвестирован и когда он окупится?
С.А.: — Около 1,2 млрд рублей в высадку садов на 152 га и строительство складов на 5 тыс. т яблок. Мы инвестировали в сады дробно, каждый год высаживая определенное число яблонь. Инвестиции окупаются примерно в то же время, когда посадки выходят на полное плодоношение. В северокавказских республиках и Краснодарском крае привязываются к сроку окупаемости пять лет, но у них вегетация происходит быстрее, я привязывался к 6-7 годам. Последние высадки мы сделали в 2023 году, и они еще не вышли на максимальное плодоношение, это произойдет на 6-7-й год. Без учета 2 лет, которые у нас выпали из-за ЧС. Тогда проект окупится полностью. Мы будем выпускать 10 тыс. т и больше. Пока же только первые клетки дают хороший урожай.
Сад мы создавали в основном за счет собственных средств, но пользовались субсидиями — на закладку, на оплату саженцев, на поливные системы, шпалеры, на содержание молодых садов. Господдержка серьезно повлияла на сроки окупаемости. Год-два мы убираем как минимум.
N: — Это направление требует дополнительных вложений до момента выхода на полную мощность или самостоятельно работает?
С.А.: — Сейчас сад работает самостоятельно. Даже в этом году с неудавшимся урожаем мы надеемся выйти в ноль или почти в ноль. Сад уже и в позапрошлом году вышел в ноль, а вот в прошлом году был провальчик.
N: — Какой урожай ожидаете в следующем году?
А.С.: — По плану мы должны выйти на 7 тыс. т яблок.
N: — Каковы сегодня ваши каналы сбыта и география продаж?
А.С.: — Мы работаем с оптовыми покупателями, в сети напрямую не поставляем, только через посредников: взаимоотношения с сетями — это пока для нас сложно. Уже идут продажи в федеральные сети — «Перекрестки», «Пятерочки», «Магниты» и в большое количество региональных сеток. В основном яблоки идут в Зауралье, Подмосковье. География расширяется.
N: — Кто сегодня ваши основные конкуренты?
А.С.: — Самые массовые — это производители северокавказских республик и Краснодарского края, а также более северные — Липецкие, Воронежские, я и в Курской области замечательные яблоки видел.
N: — А что происходит с импортом?
А.С.: — Он практически схлопнулся. Вначале был введен мораторий на ввоз польских яблок, потом поляки перестали яблоки через Белоруссию завозить. Иногда к нам прорываются иранские яблоки через Азербайджан. Немножко грузинских яблок у нас появлялось. Но в основном на рынке представлены отечественные производители. И динамика ввода садов такова, что к 2030 году потребности будут полностью закрыты. По крайней мере, у Минсельхоза есть такие расчеты. Может быть, сроки немного сдвинутся из-за ЧС последних лет — на юге были случаи, когда сады вымерзали целиком, многие повредило градом.
N: — В чем ваши конкурентные преимущества на рынке?
А.С.: — Мы стремимся, чтобы нас знали и относили к дорогим садам — которые поставляют высококачественный продукт. Пока вроде бы получается — вкусовые качества и внешний вид наших яблок хвалят. Чтобы нас узнавали, мы зарегистрировали бренд «Сады Миуса», со следующего года, когда увеличим объемы производства, начнем поставлять в брендированной упаковке.
N: — У дорогих садов отпускная цена намного выше?
А.С.: — Скажем так, наши яблоки продаются не по бросовым ценам.
N: — Какую долю в общей выручке ООО «Рассвет» будут занимать продажи яблок после выхода садов на полное плодоношение?
С.А.: — Сегодня, с учетом текущих цен, я бы назвал цифру 25-30%.
N: — Хочу вернуться к теме засухи, на этой неделе появилась информация, что в Ростовской области хотят задействовать авиацию для вызывания дождей, как уже делают в Ставропольском крае. Как вы относитесь к этой инициативе?
А.С.: — Идея хорошая. Ставропольский край действительно хорошо отработал в этом году. Может быть, окажется, что невозможно решить проблему на больших площадях, но надо хотя бы попытаться помочь тем районам, где ситуация критическая. Зачастую небольшой дождь в критическую фазу может оказать решающее влияние на формирование урожая. Если есть положительный результат — надо его изучить. Мы же знаем о применении авиации при проведении мероприятий в Москве, только тут нам надо будет добиться обратного эффекта — не разогнать тучи, а, наоборот, пролить дождь. Я думаю, многие видели в этом году, как над ними проходили хорошие грозовые облака, а осадков не было.
N: — Высокая ключевая ставка влияет на работу вашего предприятия?
С.А.: — К счастью, мое хозяйство, как и львиная доля хозяйств в Ростовской области, пользуется только льготными кредитами. Поэтому ставка напрямую на нас не влияет. Но понятно, что с ней тяжело работать. Конечно, мы ждем снижения ставки. Но в то же время понимаем, что ставка выполняет какую-то задачу, если так надо — то надо.
Справка
Сергей Александрович Авакян родился в 1966 году в Ростове в семье медиков, которые по распределению поехали в Дубовский район, потом переехали в Куйбышевский. Окончил Донской сельскохозяйственный институт Ростова (ныне — Донской государственный аграрный университет). В конце 1980-х организовал в Куйбышевском районе свое крестьянское хозяйство «Рассвет» и стал его директором, впоследствии хозяйство было преобразовано в ООО «Рассвет». Кандидат экономических наук, награжден званиями «Почетный работник АПК России», «Заслуженный работник сельского хозяйства Российской Федерации».
ООО «Рассвет» расположено в Куйбышевском районе Ростовской области. Площадь сельхозугодий составляет 20,7 тыс. га. Основные направления деятельности — выращивание зерновых, масличных, плодовых культур. По данным «СПАРК-Интерфакса», в 2024 году выручка ООО «Рассвет» снизилась на 25%, до 1,6 млрд рублей, чистая прибыль общества снизилась на 45%, до 174 млн рублей.
