Передышка на вокзале

Среди 95 пунктов временного размещения (ПВР) граждан Украины, пребывающих из зоны антитеррористической операции с востока соседней страны, пункт на Главном железнодорожном вокзале Ростова задумывался как место быстрого транзита украинцев в другие ПВР области и регионы России. Но сейчас он сам стал лагерем, который люди не спешат покидать. Первые украинские вынужденные переселенцы появились и стали накапливаться на Главном железнодорожном вокзале Ростова с конца июня. Тогда для них отвели просторный холл на втором этаже: там на скамейках в окружении клетчатых баулов и дорожных сумок люди спят-едят-живут (в том числе и с маленькими детьми) под опекой волонтеров и охраной сотрудников полиции и ждут отправки в другие регионы РФ.

— В основном украинцы добираются до Ростова на автобусе, переходят площадь — и к нам, — говорит сотрудник МЧС. — Еще месяц назад работали так: записывали данные (кто, откуда, сколько детей), давали сведения в штаб, там связывались с местными властями регионов (чтобы были подготовлены рабочие места, жилье), транспортными организациями и миграционными службами (которые оформляют украинцам различные статусы — в основном это разрешение на временное пребывание сроком на один год) и формировали группы для отправления.

Сейчас схема изменилась: сотрудники МЧС накануне получают список, где указаны направления (от Саратова до Иркутска и Архангельска) и количество мест в поездах (плацкартные вагоны). Желающим отправиться вглубь России гражданам Украины на раздумья даются несколько часов: в перечне направлений указаны поезда с датами отправления «сегодня» и «завтра».

Недалеко от стола МЧС на горе сумок расположились парень и девушка: Андрей (охранник, 30 лет) и его гражданская жена Светлана (продавец в ларьке, 27 лет) приехали в Ростов из Донецка.

— Жили на окраине в частном доме, обстреливали по нескольку раз в день, — рассказывает Андрей. — Кто? Да бог его знает! Кроме обстрелов стало плохо с продуктами: магазины закрылись, продукты развозят частные предприниматели на автомобилях. Булка хлеба — 8 гривен, литр воды — 4 гривны. Родители остались в Донецке, а мы решили, пока молодые, пока еще живые — попробуем начать жизнь на новом месте. Новым местом Андрей и Светлана выбрали Иркутск.

— У меня еще семеро на Иркутск, — рапортует сотрудник МЧС по телефону. — Как закончилась квота? И куда теперь?

Он оторвался от разговора, бросил взгляд в угол холла, где сгрудились человек 20–25:

— А это кто?!

— Беженцы, время обеда, — невозмутимо объяснил полицейский.

— Они у меня не зарегистрированы, — растерянно пролепетал представитель МЧС.

— Да они только поесть, — успокоил его полицейский.

— Все! Никаких выборов! — эмчээсовец бросил папку на стол — стопка синих паспортов подпрыгнула. — Следующий поезд в Архангельск! Все туда и поедут!

Андрей и Светлана вскинули брови, девушка схватилась за голову.

— Не переживайте: Архангельск — это лучше, чем Иркутск, — полицейский стал загибать пальцы: — Ехать туда ближе. Относительно недалеко Питер. Ломоносов из Архангельска до Москвы вообще пешком дошел.

— Точно ближе, чем Иркутск? — спросил Андрей у парня с надписью «ОМОН» на форменной куртке.

Омоновец утвердительно кивнул — украинцы оживились.

Тем временем очередь за обедом (питанием беженцев занимается волонтерская организация «Добро-на-Дону») стала уменьшаться. Вдруг раздалось:

— Внимание! Группа в Красноярск!

Через полчаса в центре холла стояли человек 40–50 — большинство — молодые женщины, но были и мужчины, пожилые люди. Одни не отпускали от себя детей, другие — пересчитывали баулы и сумки. Еще через несколько минут колонна двинулась по лестнице вниз, возглавляли шествие полицейские и представитель «РЖД», замыкали — полицейские и омоновец. У выхода из здания вокзала, уже на улице, остановились, переселенцы двинулись было под козырек — туда, где тень.

— Не разбредайтесь! Сейчас автобус (который доставит группу на ст. Лихую, где формируются литерные поезда. — N) подойдет, — предупредил железнодорожник.

Женщины покорно сели на баулы, прикрыв ладонями глаза от солнца.

«Бомбила» Анатолий говорит, что наблюдает подобные отправки регулярно. Переселенцев ему жаль еще оттого, что на их горе, по его мнению, наживаются их же соотечественники:

— Чтобы доехать до границы на «Газели» из Донецка, с них дерут по 2 тысячи рублей. А у нас легковая машина до «Изварино» (КПП, соответствует российскому КПП «Донецк». — N) стоит 6 тысяч.

В последнее время, говорит Анатолий, стало больше тех, кто хочет вернуться в Украину.

Группа таких «репатриантов» (26 человек, мелкие коммерсанты) ожидала автобуса на автостанции в Таганроге. Большинство уехали из Снежного, Донецка, Тореза еще в начале июня. Лето провели у родственников и друзей.

— Можно считать, что это был у нас затянувшийся отпуск, — объясняет женщина средних лет, ведущая общий список. — Теперь решили вернуться, потому что города опять под контролем наших, дээнэровцев то есть.

На замечание о непредсказуемости ситуации («Сегодня наши, завтра — украинская армия») весело отрезает: «Значит, опять сюда прибежим».

Есть у «репатриантов» ответ и на самый сокровенный вопрос: как остановить войну?

Многие считают, что «Украина должна отпустить Донбасс», дать независимость ДНР и ЛНР. Надежду на то, что Киев «отпустит» Донбасс, жители восточных областей соседней страны связывают с киевскими и западноукраинскими женщинами: уже много тел погибших мужей и сыновей доставлено в города и села Центральной и Западной Украины, женщины выходят к военкоматам, перекрывают магистрали, протестуя против призыва в украинскую армию и против продолжения АТО. Народное возмущение, убеждены «репатрианты», заставит Киев отказаться от войны.