Опасный Sale

Центр Ростова. Дорогой обувной магазин. В конце сезона оставшиеся модели выставляют по фиксированной и весьма привлекательной цене. Желающих купить недорого ка­чест­венные туфли, как всегда, было много, и покупателей пропускали внутрь по нескольку человек. Как в советские времена, на улице выстроилась очередь, погода не помеха. Сквозь стеклянные витражи было хорошо видно, как от полки к полке с серьезными лицами сновали покупатели, а потом выходили, вынося по пять-шесть пар. В очереди увеличивалось напряжение: с каждой минутой возрастала опасность того, что твой любимый цвет и нужный размер вот-вот кто-то купит.

Люди нетерпеливо переминались, ожидая, когда наконец их допустят до вожделенных полок.

Когда именно появилась молодая женщина с ребенком на руках, никто не заметил. Но в любой очереди есть энергичные дамы, которые ратуют за справедливость и внимательно следят за порядком.

Небольшой перекрестный допрос, и женщина с ребенком призналась, что очередь не занимала.

«Пропустите меня», — попросила она. И добавила: «У меня ребенок — инвалид».

Это сообщение у потенциальных покупателей вызвало противоречивые чувства. Кто-то стал размышлять о том, что этот факт не имеет значения, мол, «не за хлебом стоим». Кто-то пытался намекнуть, что мамаша едва ли не спекулирует болезнью ребенка.

Наконец прозвучал вопрос в лоб:

— И вы этим пользуетесь?
— Да, я этим пользуюсь, — спокойно ответила мать.

Из двадцати человек, стоявших под магазином, в ее защиту голоса не подал никто. И я тоже. Спросите, почему? Не хватило смелости, а вернее, человечности. Коробки с хорошей импортной обувью в тот момент показались важнее каких-то отвлеченных моральных понятий.

Женщина с больным ребенком доказывать ничего не стала. Повернулась и ушла. А через несколько секунд из магазина вышел охранник с вопросом: «Кто следующий?» Очередь оказалась в замешательстве: попытались делегировать ту самую даму, которая затеяла «дознание», но она неожиданно стушевалась и стала предлагать идти в магазин сразу троим, как будто хотела поделить с ними какую-то ответственность. Охранник этот вариант отверг, и следующей оказалась я. Не знаю, как долго буду носить купленные туфли, но эту историю я запомню надолго.

А недавно один магазин дорогой немецкой одежды прислал мне СМС с приглашением на ночь распродаж. Скидки — до 90%! Как любой шопоголик со стажем, сначала я ощутила радостное возбуждение. Наверное, что-то похожее чувствует гончая собака, услышав звук охотничьего рожка. А потом решила, что никуда не пойду. Девяностопроцентная скидка — слишком большой соблазн. Представила переполненные примерочные, разгоряченных женщин в ночи, и стало как-то не по себе. Куда проще сохранять контроль над собой, если скидки 30–40%. Пятьдесят — уже сложнее.

Так, может, вообще запретить магазинам объявлять скидки больше 50%? Для нашей же пользы, в воспитательных целях? По крайней мере, до того времени, как мы научимся понимать, что в жизни главное, а что — сток.

Ирина Пономарева