«Меня подтолкнули несколько вовремя данных советов»

Константин Остапкевич N: — Вспомните, пожалуйста, время, когда вы впервые начали заниматься бизнесом. К.О.: — Еще учась в институте и даже в школе, я пытался все время что-нибудь придумать. Например, в 7-м классе обобрал кукурузу с поля и пошел к «Шайбе» ее продавать. Поле находилось между Северным, где я жил, и кладбищем. Однажды меня обнаружил сторож и погнался за мной на коне. Я мчался под горку на велосипеде и думал, что наступает моя смерть, — так было страшно. Но я все-таки скрылся. На первом курсе института, в 1989 году, мы с товарищем наловили бреднем 400 раков. Штук по 50 отнесли домой, а остальных решили продать на рынке. Я понимал, что меня может задержать милиция, поэтому товарищ стоял в стороне с 250 раками, а я начал продавать первый «полтинник». На очередном полтиннике меня хлопнули обэхаэсники. Отвезли в отделение на ул. Нариманова, всю дорогу грозили, что сообщат в институт, что у меня будут проблемы. Однако никакого протокола не составили, сказали, что отпустят раков в реку. Я очень возмущался, когда мы проезжали мимо речки: «Выпускайте раков». А они посмеялись в ответ. N: — Как начали взрослый бизнес? К.О.: — Сначала было «купи-продай». Мне подсказали, что для этого надо ездить в Москву. Я первый привез в Ростов конфеты «Скиттлс», которые купил на рынке Киевского вокзала. Сейчас там очень красиво — площадь Европы, а в начале 1990-х я там дрался и убегал от тех, кто пытался забрать мои огромные сумки. Реклама «Скиттлс» по телевизору уже шла, поэтому мои 200 кг конфет с наценкой в 100% раскупили за 2 дня на «Шайбе». Я заработал больше, чем за месяц мой папа, работавший электроником в банке. Это было невероятное время. Начального капитала и опыта предпринимательства ни у кого не было, но, имея способности и желание рисковать, можно было многого добиться, ведь и конкуренции почти не было. Осенью 1993 года я узнал от товарища, у которого уже был свой бизнес, как круто заниматься попкорном. Мы с моим будущим компаньоном Володей Бароновым пошли к нему в гости, чтобы спросить, не против ли он, что и мы займемся таким бизнесом. Почему-то нам казалось, что мы должны попросить разрешения. Он сказал, что у нас не получится, потому что это очень трудно. Я ему поверил, а Володя меня уговорил рискнуть. 18 апреля 1994 года мы поставили первый попкорн-аппарат. Очень добрая женщина, совладелица Дома обуви, пустила нас в это здание за небольшие деньги. Мы открыли ИЧП, которое я хотел назвать «Рога и копыта», но Вова был категорически против. Мы остановились на названии «Реванш» — у персонажа произведения Ильфа и Петрова Корейко была промысловая артель с таким названием. Тоже было смешно — тем, кто понимал, откуда это. Место для торговли оказалось шикарным, я возил деньги чемоданами. В СЭС ходить было не надо, регулирования никакого не было. Ельцин разрешил все. Сейчас страна также нуждается в снижении налогов, уменьшении госрегулирования — предпринимательской инициативе нужна свобода. N: — Когда занялись производством пиццы? К.О.: — Мы доросли до 10 автоматов, потом рядом начали организовывать собственные пиццерии. На этом этапе к нам присоединился третий компаньон — Евгений Костяков, сначала он пришел к нам работать грузчиком. Мешки с кукурузой, сахаром мы тогда таскали в руках и ездили с ними на автобусе. Евгений заказал нам всем такси, чем поразил наше воображение. Первое время у меня было стойкое ощущение, что все это ненадолго, что скоро придут коммунисты и все закончится. У нас всегда было понимание, что маленькая фирма не выживет, деньги надо вкладывать в развитие, а не проедать. Например, я долго ездил на продукции ВАЗа, «Субару» купил только где-то 10 лет назад. Ситуация с тех пор сильно изменилась. Регулирование бизнеса и конкуренция выросли, зато бандитов стало меньше. В 1990-е все мои знакомые предприниматели платили бандитам. Позже стали платить милиции. N: — В нулевые ваша компания получила кредит от ЕБРР. Тогда вы это называли чудом. Расскажите, почему? К.О.: — Мы были своего рода частниками, которые продают семечки на углу: купили, пожарили, продали. Оборудование, которое мы покупали за наличность, было без документов, мы никогда не брали кредитов, у нас не было залогов. Странно, что в таких условиях ЕБРР дал нам деньги на приобретение собственной недвижимости. Они спросили: «Какая у вас выручка?» — «Вот такая, а в балансе в 2 раза меньше» — «Какая прибыль?» «Такая, а в балансе — ноль». — «Хорошо, верим. А какой у вас залог?» — «Оборудование». Мы купили на рынке чеки с печатями, сделали документы, и они согласились их принять. Целый год мы делали в помещениях ремонт, настраивали оборудование. Это было чудо, что мы запустили производство. До этого мы арендовали цех «Элеганта», его собственник Александр Еремеев дал нам совет: «Ребята, покупайте собственное здание. Эта недвижимость скоро понадобится мне самому». Он нас предупредил очень сильно заранее. «Какой срок стоит у нас в договоре? Месяц. Вы успеете за месяц переехать? Если я скажу вам переехать за месяц, вы — банкроты». Он сказал, что предупредит нас о расторжении аренды за год, добавив: «Пока же ищите деньги и здание». Я очень благодарен ему за этот разговор. Потом, через полгода, он к нам пришел и сказал, что у нас есть год. Мы все равно не успели, и он нам еще уступал. Если бы он тогда не побеспокоился о нас, мы бы сейчас такими не были.