Разговор с пустотой
Ростовский частный театр «Человек в кубе» закрывает сезон премьерой «Человеческий голос». Спектакль поставлен режиссером Катериной Рындиной по трем монопьесам Жана Кокто — «Марсельский призрак», «Человеческий голос» и «Равнодушный красавец». Героини всех монологов — женщины, но, конечно, не только это объединяет три истории.
Фото театра «Человек в кубе». Сценическое пространство оформлено нарочито просто. Спектакль играется вокруг трех черных стульев и трех белых туалетных столиков. Сами пьесы лишены какого-либо намека на быт, поэтому отвлекать зрителя мелочами и незначительными деталями авторы спектакля не стали. Пустота, созданная на сцене, — лучшая декорация одиночеству героинь. Она заполняется тем самым человеческим голосом и энергетикой актеров, которые могут оставаться в одном месте сцены до нескольких минут и при этом удерживать внимание зрителей.
Женские души вывернуты наизнанку. Героиня «Марсельского призрака» (Юлия Кидалова) исполняет монолог, сидя на стуле. Из вещей в комнате только маленькая женская сумочка, которую она нервно крутит в руках. Девушка рассказывает следователю о гибели любимого мужчины и признается в убийстве ни в чем не повинного человека. Иногда кажется, что она балансирует на грани безумия и, чтобы не сойти с ума, улыбается, тараторит и смеется.
Другая девушка, героиня «Человеческого голоса», в последний раз говорит со все еще горячо любимым человеком по телефону, пара расстается. Актрисе Валерии Василенко удалось добиться того, что требовал в пьесе Жан Кокто. Создается впечатление, что перед тобой «человек, истекающий кровью, теряющий кровь при каждом движении, как раненое животное». Зритель слышит только то, что говорит героиня, и по обрывочным репликам становится ясно — для человека на том конце провода этот разговор просто формальность.
В обращении с третьим текстом режиссер позволяет себе маленькую вольность. По сюжету пьесы, уставшая молчать женщина (Анна Кривонос) обрушивается с упреками на поздно вернувшегося домой возлюбленного. Не отвечая ни слова на длинный монолог, он уходит из дома. Постановщики спектакля внесли в него важное изменение: из текста вырезаны ссора и уход героя. Женщина разговаривает в пустой комнате с воображаемым собеседником, представляет, что мужчина рядом. И только в конце монолога слышен шум лифта и звук поворачивающихся в замке ключей, она замолкает и застывает перед дверью.
Героини спектакля не находят себе собеседников, их никто не слышит. Одна с бесконечным «Алло! Алло!..» натыкается на полное равнодушие, другая пока ждет полночи возлюбленного, произносит накопившиеся за долгое время слова обиды. Третья, потеряв любимого, вынуждена делиться своей историей со следователем, которому безразлична. И хотя они похожи на раненых животных, истекающих кровью, «жертвами» их назвать сложно, у актрис получилось создать сильные характеры.
Зрителя погружают в атмосферу эпохи первой половины XX века. Спектакль сопровождает французская музыка, песни в исполнении Эдит Пиаф, на героинях платья и прически в стиле ретро.
Несмотря на то что спектакль получился лиричным, авторам удалось не уйти в сентиментальность.
