«Объем рынка гуся будет около 300 тысяч тонн»

В конце октября в Миллеровском районе ГК «Евродон» запустит птицекомплекс на 20 тыс. тонн мяса утки в год за 7 млрд рублей, к 2015 году такой же проект планируется реализовать в Московской области. Параллельно будет разрастаться и индюшиное производство: сегодня ГК «Евродон» управляет птицекомплексом по производству мяса индейки мощностью 40 тыс. тонн, к 2015 году планируется увеличить объем производства до 130 тыс. тонн, кредит на расширение производства в размере 22,9 млрд рублей уже выдал ВЭБ. N: — Когда будет пущен в строй «Донстар»?

В.В.: — В конце этого месяца. Мы станем крупнейшим производителем в Европе, работающим на самом современном оборудовании. Думаю, к Новому году или даже в ноябре утка появится в нашей сети «Мясной градус».

N: — Уже есть представление о каналах продаж?

В.В.: — Мы будем использовать те же каналы, что и при продаже индейки, — будем заходить в сети, продавать в собственных магазинах. Мы рассчитали, что 60% всего продукта будет идти в тушках по 2,3 кг, остальное — в разделанном виде. Но это пока предварительные расчеты, будем ориентироваться на запросы рынка.

N: — Сети готовы работать с уткой?

В.В.: — Скептицизм, конечно, есть, все хотят вначале увидеть и попробовать продукт. Как мне докладывают, всех удивляют наши объемы производства. Ведь даже в Советском Союзе не было промышленного производства утки — ее разводили в колхозах, совхозах. Но в то же время люди знали и любили утку.

N: — Как вы собираетесь убедить розницу в том, что продукт будет востребован?

В.В.: — Никаких ноу-хау тут нет — будем давать наш продукт на пробу.

N: — Запустите новый бренд?

В.В.: — Да, французская компания «Лэндор» нам разработала бренд «Утолина», это не те ребята, что работали над «Индолиной», с ними не удалось найти общего языка. Эту команду мы долго выбирали и довольны их работой. Упаковка будет выделяться на фоне других мясных брендов.

N: — А рекламная кампания будет?

В.В.: — Да, и она будет большая — на телевидении, в прессе, в наших магазинах. Уже в этом месяце мы утвердим ее бюджет.

N: — Есть ли у вас сегодня прямые конкуренты в России?

В.В.: — По большому счету, нет. В Белгородской области есть один производитель, он выпускает 2 тыс. тонн, и сейчас он объявил, что будет 15 тыс. тонн делать. Где он был до этого?! Более того, на меня выходят люди, просят: можно мы к тебе пришлем человека, мы хотим утку посмотреть и тоже будем строить комплекс. Я в таких случаях начинаю злиться, но быстро успокаиваюсь. Ошибки, которую мы допустили с индейкой, — не развились так быстро, как надо было, и дали конкурентам шанс развиваться параллельно с нами — я с уткой не допущу.

N: — То есть вы сразу начнете масштабировать проект производства мяса утки в Ростовской области? Увеличивать до 40 тыс. тонн?

В.В.: — (Смеется.) Сразу до 40 тыс. тонн — это надо быть камикадзе, мы вначале посмотрим, как пойдут продажи «Донстара», и только через год будем рассматривать возможность удвоения. А вот прямо сейчас мы начнем готовить реализацию аналогичного проекта в Раменском районе Московской области. Когда запустим два проекта по 20 тыс. тонн, обкатаем их, тогда поймем, где нам нужно расти — в Московской области или в Ростовской. Хотя, скорее всего, увеличение будет в Ростовской области — мы уже построили птичники из расчета не на 20 тыс. тонн, как планировали изначально, а на 26 тыс. тонн в год. Это потребовало и увеличения инвестиций в проект — первоначально планировали 5 млрд рублей, но по факту вышло 7 млрд. Увеличили, потому что поняли, что на этом рынке у нас есть больше возможностей.

N: — В Раменском когда приступите к строительству?

В.В.: — Сейчас мы находимся на стадии отбора земли, подготовки документов. Думаю, летом 2014 года начнем строительство и к концу 2015 года запустим.

N: — Такое размещение птицекомплексов связано с логистикой?

В.В.: — Конечно. Если бы мы жили в Венг­рии или во Франции, я бы все сделал в одном регионе. Но расстояния большие, и главное — нет людей. Когда я говорю об этом, конкуренты не воспринимают это всерьез. Но потом у них начинаются проблемы... Многие нам звонят и спрашивают: «А как вы делаете то, а как — это…». Они не могут даже вырастить индейку, довести ее до нужных параметров. Знающих людей нет.

N: — По раменскому проекту будете сотрудничать с Россельхозбанком?

В.В.: — Время покажет, но одно могу сказать точно: сегодня компания достигла той точки развития, когда мы сами можем выбирать условия сотрудничества. Мы больше не будем бегать с просьбой «дайте денег», а объявим тендер среди банков. К тому времени у «Донстара» уже будет хорошая история, думаю, мы получим выгодные условия. Банкир — такой же бизнесмен, как и Вадим Ванеев.

N: — Каков может быть потенциальный объем рынка утиного мяса в России?

В.В.: — Не хочу называть точных цифр, чтобы потом не увидеть этого в «независимых» маркетинговых исследованиях. Складывается впечатление, что многие участники рынка пос­ле наших заявлений просто берут наши показатели и используют в своих работах. Одно могу сказать точно: к утке Россия больше готова, чем к индейке. Есть сильные традиции и культура потребления. Но нет крупных промышленных производств, способных дать по-настоящему классный продукт, отличающийся от привычной жирной фермерской утки.

N: — ВЭБ уже начал финансировать ваши проекты по увеличению мощностей производства индейки?

В.В.: — Да, в этом году мы получили кредит в размере 5 млрд рублей на увеличение действующего производства с 40 тыс. до 70 тыс. тонн, скорее всего, уже этой зимой мы приступим к строительству. Завершить его собираемся в 2014 году. Параллельно полным ходом идут проектные работы по новому комплексу на дополнительные 60 тыс. тонн. Кредит на этот проект в размере 17,9 млрд рублей был выдан еще в прошлом году. К 2015 году мы будем выпускать 130 тыс. тонн. Станем номером один по производству мяса индейки в Европе и 5-й компанией в мире.

N: — С запуском этих производств вы станете выпускать мяса индейки больше, чем сейчас потребляют в России. Как вы будете продавать эти дополнительные объемы?

В.В.: — Вы еще не учли, что сейчас в стране объявлено еще 50 проектов по производству индюшатины. Даже если каждый из них в среднем рассчитан на выпуск 10 тыс. тонн, получается дополнительно 500 тыс. тонн! Это притом что сегодня рынок в России — 100 тыс. тонн, по нашему прогнозу, в краткосрочной перспективе он может вырасти максимум до 200 тыс. тонн. Эти люди, посмотрев на нас, сделали вывод: раз у них получилось, значит, и мы сможем. Из этих проектов 90%, скорее всего, не дойдут до финиша. 10% будет построено. Уже сейчас запустилась часть проектов — по 15–19 тыс. тонн. Но мы все равно планируем держать свою долю рынка — 30%.

N: — За счет чего?

В.В.: — Будем бороться, доказывать, что наше качество выше. Мы делаем достойный продукт, на него есть спрос. Ванеев со своей командой и всеми родственниками не может съесть 40 млн кг индейки в год — нас выбирают потребители. Я был удивлен, когда узнал, что в «Мясном градусе» 80% продаж приходится на мясо индейки.

И с другой стороны, конкуренция может быть нам в помощь. Чтобы продать свой продукт, все начнут популяризировать индейку. Пускай они помогут нам в этом. А мы все равно останемся номером один.

Сейчас на рынке есть еще незанятые ниши. Зайдите в рестораны. Всегда обращаю внимание на наличие мяса индейки в меню. Она есть максимум в 15% ресторанов. Даже утка там есть, а индейки нет. Я говорил на совещании Путину: в этом году всего мир произведет 308 млн тонн мяса. Индейка занимает 2%. Он меня даже переспросил, так удивился. А ведь это самое полезное мясо.

N: — Чтобы обеспечить сбыт, планируете развивать свою логистику?

В.В.: — Да, но о деталях говорить рано, для начала нужно запустить производство.

N: — Почему вы обратились именно к президенту с просьбой помочь развивать экспорт?

В.В.: — За рубежом меня никто не ждет. Россия никогда не была экспортером продуктов питания. Зерно и масличные я не считаю — это такое же сырье, как нефть. При этом у нас по всему миру очень много торгпредств. Мы бы хотели, чтобы торгпредства помогали нам открывать новые рынки, ведь у них есть информация о том, с кем можно работать.

N: — А сами вы туда обращаться пытались?

В.В.: — Мы обращались. Но безрезультатно. Любое продвижение продуктов питания — это политика государственного уровня. Я однажды был в делегации Зубкова в Канаде и стал свидетелем того, как министр сельского хозяйства Канады торговался из-за ввоза в Россию 20 тыс. тонн свинины. Он чуть ли не встал и не ушел демонстративно, когда его условия не принимали. Вы можете себе представить, чтобы наш министр вел себя так?

Г-н Онищенко, конечно, неординарная личность, но мне нравится, как он отстаивает интересы отечественного производителя. Недавно он сказал: «ПРО — это ерунда. Завезут нам какую-нибудь гадость, и мы это съедим — вот это самое страшное оружие». (Смеется.)

N: — Летом правительство Воронежской области объявило, что Фонд Eurasia Fi­nan­ce Ltd., связанный с Кирсаном Илюмжиновым, хочет построить в регионе птицекомплекс на 40 тыс. тонн индейки. Там же, где планировали строить птицекомплексы и вы. Как вы относитесь к появлению проекта-конкурента?

В.В.: — Я ничего не имею против шахмат. У меня, правда, нет времени в них играть. (Смеется.) Никогда у них не получится то же, что и у нас. Того, что мы сейчас делаем, больше не умеет ни одна компания в России. Эффективность наших новых комплексов будет примерно на 15–20% выше, чем у конкурентов. И это за счет технологий, которые мы привезли из-за границы и разработали сами. Мы не отказываемся от планов реализовать проекты в Воронежской и Саратовской областях, сейчас ведем переговоры с банками. К концу года уже отправим в банк бизнес-план проекта в Саратовской области. Мне понравились слова Махатмы Ганди: «Главное — найти цель в жизни, а ресурсы для ее достижения найдутся». У Илюмжинова этот проект не цель, у него цель — заработать деньги, а для Ванеева это — жизнь. Он сейчас пару раз с проблемами столкнется и будет другую цель искать.

N: — Каковы итоги работы домостроительного предприятия за 9 месяцев, прошедших с момента запуска?

В.В.: — Пока построили только административное здание в Шахтах. Идем с опозданием на полгода, но, я думаю, банки меня поймут — мы скоро раскачаемся и начнем строить хорошие объемы. Мы столкнулись с огромной проблемой — дороговизной земли. Такого я не ожидал. Собственники хотят от 10 млн до 15 млн рублей за 1 га. Денег ни у кого нет — все нищие. Но ждут, когда кто-то из космоса прилетит и даст им деньги. Сейчас мы разрыли котлован, через три месяца возведем коробку первого дома в Шахтах.

N: — Сколько объектов вы хотите построить в шахтинском жилом микрорайоне Олимпийский?

В.В.: — Площадь всего микрорайона займет около 300 га, мы рассчитываем застроить 30 га. Я думаю, в следующем году начнется реализация проекта, мы будем участвовать в конкурсе на аренду земли. В наших планах — благоустроить эти 30 га, построить школу и другие инфраструктурные объекты. Мы намереваемся возвести около 80 тыс. кв. м жилья. Думаю, в течение 3 лет мы освоим этот проект. Будем возводить трехэтажки. Девятиэтажки строить не хочу — это скворечники. С нашей землей в России так строить — это грех. (Показывает фото проекта, где несколько трехэтажных домов образуют большой двор, в середине два бассейна.)

Наши западные партнеры будут готовить проекты. Мы хотим сделать мини-революцию в жилищной сфере для людей. Проводим исследование того, что хотят люди. Есть большая потребность в таунхаусах. Каждый хочет две-три сотки иметь, для барбекю. Мы изучаем иностранный опыт, в том числе турецкий — там многому можно научиться.

N: — А что будет с ценой?

В.В.: — Цена варьируется от 30 до 35 тыс. рублей за кв. м. Через 3 месяца, когда будет завершен первый дом, я скажу точно.

N: — Будет ли в Шахтах спрос на такой большой объем жилья? Там давно ничего не строили в таких масштабах.

В.В.: — Вы видели, какие там дома? Очень ветхие.

N: — Но, может, у людей просто нет денег на улучшение жилищных условий?

В.В.: — Я все-таки оптимист. Люди будут покупать жилье. Для этого необходимо создать оптимальный продукт по соотношению цены и качества и разработать разумную ипотечную программу.

N: — Что еще планируете?

В.В.: — В Миллерово, где расположено наше производство мяса утки, мы будем застраивать целый квартал жильем для сотрудников. Сейчас в Миллерово аренда квартиры в месяц обходится в 15 тыс. рублей. А посмот­реть на нее — это ужас! Сейчас там нет рынка аренды жилья. Однажды Зубков у меня спросил: «Почему ты жильем занялся?» Я говорю: «Наши люди работают на самом современном оборудовании и находятся в суперусловиях, а домой приходят — саманный дом с углем и ветер в щели задувает. Как привлечь людей на такие условия?» В Шахтах «Евродон» снимает около 150 квартир для руководителей и специалистов, причем это жилье не лучшего качества. А дальше понадобится еще больше жилья. У нас уже сейчас работает 5 тысяч человек, а с запуском новых проектов через 2 года будет работать 10 тысяч. Средняя зарплата в «Евродоне» — 26–27 тыс. руб.

N: — Не рассматривали для себя вариант выпуска облигаций?

В.В.: — Рассматривали. Но мы будем делать это не сейчас, а когда увеличим мощности выпуска мяса индейки. Чтобы облигации купили, нужен высокий уровень доверия к компании. Когда мы станем самым крупным игроком рынка, тогда придет время для выпуска облигаций. А вот на IPO идти не хочу. Хочу оставить этот бизнес своим детям. В России никогда не было огромной компании по производству продуктов питания. Хотя давно все трубят: Россия будет кормить мир... Но это только слова. Вот реальный пример: «Нестле» (Швейцария) — оборот 70 млрд евро. А знаете, сколько у «Газпрома»? Примерно 110 млрд евро. Почему мы не можем создать мировую компанию, специализирующуюся на продуктах питания? Что нам мешает? Работать надо. Мы вот сейчас гусями занялись. Этот рынок тоже пустой. Его объем в будущем может составить около 300 тыс. тонн в России.

N: — А чем утка от гуся отличается?

В.В.: — Утка весит 3,5 кг, а гусь — до 10 кг. Гусиного рынка пока нет в стране, никто им не занимается, мы сейчас изучаем возможности, просчитываем, с каким предложением можно выйти. Но потенциал у этого продукта еще больше, чем у утки. Потому что это темное мясо. Россия его любит. Можно даже сказать, что Россия уже сейчас любит больше гусятину, чем мясо индейки. Мы на этом рынке станем лидерами.

N: — Сегодня структура ГК «Евродон» оптимальна по вашему мнению?

В.В.: — Есть желание уйти от «Металл-Дона» и концентрироваться на птицеводстве и жилье. Хотя «Металл-Дон» нам очень сильно помогает при строительстве, но все-таки в идеале в структуре компании должны остаться жилье и продукты питания, спрос на которые будет всегда.

N: — Есть потенциальный покупатель?

В.В.: — Пока нет, сейчас не самая лучшая ситуация на рынке металла — идет огромнейший спад.

N: — Как вы решаете задачу подготовки кадров?

В.В.: — Планируем построить в Каменоломнях офис, где будет большой зал на 350 человек, там мы будем обучать сотрудников, проводить специализированные конференции с участием иностранных специалистов. Аэропорт Южный будет в 20 км оттуда. Плюс планируем организовать обучение в Октябрьском сельском районе на базе местного ПТУ.

N: — Вы сказали, что хотите оставить бизнес де­тям. Ваши сыновья уже заняты в работе компании?

В.В.: — Они сейчас учатся, но я по возможности их привлекаю: когда к нам приезжают иностранные специалисты и мы ведем переговоры, сыновья садятся в углу, слушают, записывают, что им неясно, я потом разъясняю. Недавно они у меня спросили: «Что такое ЛПХ (личное подсобное хозяйство. — N)?» Я умирал со смеху. Старший кроме русского и осетинского учит немецкий, английский и испанский, потому что любит футбол и за «Барсу» болеет. Я им говорю: «Учите китайский!» На этот рынок можно выйти через создание СП.

N: — Вы планируете создавать такое СП?

В.В.: — (Смеется.) Нет, мне достаточно России.