«Есть немало желающих окружить себя красивыми вещами»

N: — Как вы пришли в столярное ремесло?

А.Т.: — Решил удивить свою будущую жену и сделал для нее кулон из дерева. Денег было, прямо скажем, мало, а кое-какие навыки уже появились. Она сначала не поверила, что это я сам сделал, а потом сказала: «Открой свое дело, у тебя вроде руки из плеч растут». Я учился в Таганрогском радиотехническом университете, но на четвертом курсе, на практике, понял, что это совсем не то направление, где я хочу дальше работать. Не лежала душа. Тогда я создал небольшую рабочую зону и начал работать с деревом. Купил маленькие станки, составил бизнес-план, который оценили в коворкинге «Гараж» в ДГТУ. Там уже была некоторая база, в основном по металлу. Я защитил проект и прошел конкурс, чтобы стать резидентом коворкинга. Они закупили часть оборудования, часть — я, и мы начали, параллельно с резидентством, сотрудничать в направлении именно мастерской в формате коллаборации. Примерно в 2018 году это был период регулярных обучающих программ, появлялись идеи для нишевых стартапов. Несколько позже сформировалось понимание спроса, потребность в расширении. А в 2020 году, прямо в период пандемии, «Гараж» закрывался, и мы переехали и стали заниматься все более масштабными заказами.

N: — Сейчас Honey badger можно назвать состоявшимся бизнесом?

А.Т.: — Совершенно нет. Это основная наша деятельность, за счет которой мы существуем, оплачиваем свои жизненные расходы и, соответственно, поддерживаем весь этот проект. Бизнес — это что-то большое, что работает отдельно от, условно, основателя. У нас ремесленная мастерская, мы с супругой занимаемся всеми этапами, сами все контролируем, все вопросы завязаны на нас лично. Поэтому бизнесом это никак нельзя назвать. Правильнее будет назвать меня предпринимателем.

N: — Какие направления наиболее востребованы, приносят доход?

А.Т.: — Основная деятельность — столярная мастерская, мы изготавливаем изделия по индивидуальным заказам. Это мебель, двери, окна из массива. Занимаемся реставрацией старых дверей или мебели. Сейчас растет интерес к оригинальным вещам, и к нам попадают по-настоящему уникальные. Самые старые двери, которые мы реставрировали, были возрастом в почти 150 лет. Сейчас в работе элементы дома 1912 года постройки. Часть проектов, такие как экшн-фигурки и экокулеры (см. N № 41 (1349) https://gorodn.ru/razdel/novosti_kompaniy/novye_produkty/voda-iz-dereva/), встали на паузу. По ним иногда бывают штучные заказы, но развивать их нет возможности. Сейчас пробуем новое направление — системы цифрового управления для станков. В процессе работы мы на практике осознали тонкости, нюансы и столкнулись с нехваткой или недостатками имеющихся в продаже станков. Пригодилась учеба в университете — я знаю, что мне нужно сделать, и знаю как. Выводим на рынок систему управления. Делаем автоматическую цифровую линейку для торцовочных пил, системы управления. Уже закончили первую систему цифрового управления для рейсмусовых и фуговaльнo-peйсмусoвыx станков с механическим приводом, провели тестировку, исправление ошибок и сейчас выводим в продажу. Вторую систему мы еще делаем.

N: — Деревянная мебель, элементы интерьера — это новая мода или направление имеет стабильный спрос?

А.Т.: — Людям всегда они нужны: кто-то делает ремонт, кто-то строится или обновляет интерьер. Все, что касается нестандартных размеров или индивидуальных предпочтений, — это только работа под заказ. В Ростове немало ценителей, кто старается сберечь старый фонд и окружить себя красивыми вещами. Изготовление у нас тесно связано с реставрацией — прежде всего стараемся восстановить, а если невозможно — заменить на идентичные. Набирают популярность и дизайнерские решения, сходные с эстетикой прошлого. Можно сказать, что спрос плавно растет. Ну и, конечно, направление детской мебели стоит вне моды и времени. С одной стороны, мебель для детской должна быть не только удобной и функциональной, она должна радовать и ребенка, и родителей. С другой, это настолько тонко и индивидуально, что массмаркет просто не способен предложить достаточное количество идей и решений. К нам обычно приходят с каким-то дизайнерским решением, эскизом, идеей, а мы разрабатываем технические решения, чтобы картинку воплотить в реальность.

N: — Проект столярного коворкинга не получил продолжения?

А.Т.: — Он целиком и полностью состоялся, успешно работает, но тут не идет речь о каком-то постоянном высоком спросе. В 2018 году в ДГТУ, когда я был резидентом «Гаража», в приоритете была помощь студентам, а обучение всех остальных проходило параллельно. Сейчас направление мастер-классов тоже развивается, нопрежде всего как мое хобби, на которое постоянно не хватает времени. Идея собрать людей, быстро и весело научить их делать что-то небольшое и понятное популярна, но я пошел другим путем.Мастер-классы проводим не развлекательные, а только индивидуальные. Приходит человек с конкретной идеей, и мы эту идею вместе реализуем. Или с запросом научиться, и мы вместе с ним решаем, что бы ему хотелось воплотить. Вот сейчас есть парень, делает уличное кресло на террасу, типа шезлонга. Другой не так давно увлекся столярным делом, пришел, учился, потом делал себе верстак, чтобы дома заниматься. Сейчас в коворкинг приходят матера, которым нужно определенное оборудование для реализации задуманного. В целом в Ростове это направление мало востребовано, в среднем 10 раз в год обращаются. В городе есть опытные мастера, у которых есть либо свое оборудование, либо понимание, чем его заменить. Но закрывать коворкинг мы не планируем, он способствует популяризации ремесла и налаживанию контактов, а это прибылью не измерить.

N: — Сложно ли найти сотрудников?

А.Т.: — Да. Сейчас мы отказались от найма людей, работаем я и моя супруга вдвоем. Практика показала, что брать непрофессионалов и учить самим очень дорого: немало денег уходило на покрытие ошибок и текучку. Состоявшиеся профессионалы в найме не заинтересованы: они либо сами на себя работают, либо уже где-то заняты и «переманить» их практически невозможно. Хорошие специалисты крайне редко ищут себе работу, чаще они загружены заказами на месяцы вперед.

N: — Какие ресурсы потребовались для создания мастерской?

А.Т.: — Все ресурсы потребовались: и денежные, и эмоциональные, и физические. И мы продолжаем их вкладывать каждый день. В реальном секторе не бывает так, что закупил это и это, и все, получаешь прибыль. Чтобы функционировала любая система, нужно постоянно вкладывать и следить, чтобы она работала в балансе. Если говорить о финансах, то по большей части это личные средства и кредиты, чаще потребительские. В ДГТУ я получил хорошую поддержку на стадии запуска, проб, выбора направлений. В первую очередь это выражалось в льготных условиях пользования пространством. На старте ушло около двух миллионов рублей. Они ушли на закупку оборудования и аренду. Затем началась пандемия, которая сильно нас выбила из колеи. Потребовался срочный переезд, ремонт помещения — на это ушло около полумиллиона. Сейчас постоянно требуются деньгина оплату аренды, закупки расходников, улучшение оборудования. Чем дальше мы развиваемся, тем больше хочется ускорить какие-то задачи, облегчить себе жизнь, в плане упрощения каких-то операций по обработке. Запуск нового направления тоже требует вложений.

N: — Сколько заказов вы берете, к примеру, в месяц?

А.Т.: — Это не совсем так работает. Чтобы цена за изделия была оптимальной, частично мы «растягиваем» сроки по времени, чтобы оптимизировать закупки, поставки, соблюдать технологические сроки выполнения операций. Поэтому у нас плавно перетекающие заказы, а перманентная загрузка плюс-минус на три месяца вперед, в прошлом году мы давали сроки в 6 месяцев. Плюс, из-за специфики у нас часто происходят задержки на объектах, не по нашей вине. К примеру, еще строители не подготовили проемы, и, соответственно, мы еще не знаем, какой проем у дверей. Вот заказ — уже есть, а работать с ним пока нельзя. Какую-то часть делаем, но не можем его закончить, и он у нас перетекает из месяца в месяц.