«Проблема НчГРЭС требует серьезного обсуждения в парламенте»
Руководитель Южнороссийского отделения Научно-экспертного совета рабочей группы Совета Федерации по энергетике Валерий Королев считает, что планы по сворачиванию работы Новочеркасской ГРЭС, второго по величине производителя энергии в Ростовской области, ставят регион перед необходимостью выработки стратегии развития энергетики, уровень конкуренции в которой крайне низок.
В прошлом году владелец Новочеркасской ГРЭС компания ОГК-2 получила разрешение Минэнерго на вывод с 2021 года всех блоков, кроме 9-го. Причины — невозможность конкурировать с газовыми станциями, дефицит донбасского угля и его низкое качество. Информация эта, несмотря на широкое освещение в СМИ, не вызвала никакой заметной реакции. И вот год спустя на площадке ТПП проблему наконец обсудили представитель «Газпрома», собственника станции, местной власти, депутаты, общественники. Корреспондент N побеседовал с одним из организаторов обсуждения, начальником управления инвестиций и инноваций ТПП Ростовской области Валерием Королевым.
N: — Валерий Сергеевич, кто инициировал обсуждение?
В.К. — В этом году в Петербурге на одной из площадок форума ОДКБ, посвященной развитию энергетики, выступал директор по работе на рынке электроэнергии компании «Газпром энергохолдинг» Михаил Булыгин, который рассказал о ситуации с НчГРЭС. Я был там в качестве руководителя Отделения Научно-экспертного совета рабочей группы Совета Федерации Федерального Собрания РФ по мониторингу реализации законодательства в области энергетики, энергосбережения и повышения энергетической эффективности по ЮФО (отделение НЭС по ЮФО). Отделение появилось в этом году. Одним из направлений его работы является поиск перспективных технологий в сфере энергетики и создание нормативной правовой базы для их развития. Предложение Михаила Булыгина обсудить проблему НчГРЭС на площадке Ростовской ТПП мне показалось интересным. В нем согласились принять участие депутаты Госдумы Михаил Чернышев и Алексей Кобилев. По его итогам было принято решение обратиться в Правительство РФ с просьбой отложить закрытие энергоблоков НчГРЭС до 2026 года, перевести ее в режим вынужденной генерации и установить для нее экономически обоснованный тариф.
N: — Иными словами, ежегодный убыток станции в размере, как сообщалось на этой встрече, 1 млрд рублей предлагается оплатить всем россиянам. В таком случае повышение тарифа составит 0,1%. Но ведь НчГРЭС, по словам Михаила Булыгина, не единственная в европейской части России станция на угле. Значит, правительству нужно принимать решение для всех, и повышение тарифа в таком случае будет уже не 0,1%?
В.К. — Хорошо, но что произойдет, если мы не будем принимать никаких компенсирующих решений? Закрытие НчГРЭС для Ростовской области — это не только потеря крупного налогоплательщика и работодателя (на станции трудятся 3 тыс. человек). Нужно будет искать поставщика тепла для новочеркасского поселка Донской, в котором проживают около 15 тыс. человек. Донские шахты лишатся крупного потребителя угля.
N: — Почему тогда представители угольщиков не пришли в ТПП обсудить судьбу станции? Или они в эйфории от роста цен на уголь? В прошлом году донские шахты, судя по статистике Ростовстата, заработали на 63% больше, чем в 2016 году, получив от потребителей почти 20 млрд рублей.
В.К. — Мы посылали им приглашение, но почему-то никто не пришел. Здесь нужно понимать, что собственники этих шахт находятся не в Ростове. Что касается роста цен на уголь — растут затраты на безопасность, усложняются условия извлечения угля.
N: — Правильно я понимаю, что предложение о переносе срока вывода энергоблоков станции с 2021-го на 2026 год с установлением для станции экономически обоснованного тарифа, покрывающего убытки, исходило от ОГК-2?
В.К. — Да. У них было два пути: продолжать терпеть убытки или лоббировать правительственное решение, которое позволяет им их минимизировать. Как я понимаю, они не успевают провести до 2021 года комплекс мероприятий, которые минимизируют неблагоприятные для надежности всей энергосистемы последствия от выбытия мощностей НчГРЭС.
N: — Пока непонятно, что это за мероприятия. Строить новую станцию дорого. Булыгин называл цифры около 250 млрд рублей. Да и незачем, если угля все равно не хватает и он значительно дороже газа. Альтернатива, по его же словам, строительство новой линии на 500 киловольт, которая свяжет Центральную Россию и юг. О стоимости этого проекта он распространяться не стал. Видимо, также дорогой проект. Перенос закрытия НчГРЭС на 2026 год — это пока выглядит как выражение беспомощности.
В.К. — Я думаю, все, что связано с надежностью всей энергосистемы, будет сделано. Никто не будет выводить энергоблоки при угрозе устойчивости всей системы. Нас волнует, конечно, другое — те последствия, о которых мы говорили выше. То же тепло НчГРЭС производит в рамках комбинированного производства энергии, и его стоимость существенно ниже стоимости тепла, вырабатываемого газовыми котельными. У нас в Ростове, кстати, мощности единственного источника комбинированного энергоснабжения ТЭЦ-2 хватает для обеспечения всего четверти городских потребностей в тепле. Проблема НчГРЭС, на мой взгляд, требует серьезного обсуждения в парламенте. Нужно вместе найти решение и определиться с источниками необходимых ресурсов. Что дает федерация, что регион, как участвует собственник станции.
Сегодня принято говорить, что мы энергоизбыточный регион. Но это, на мой взгляд, недостаточно корректное представление.
N: — Разве не мы снабжаем электроэнергией соседние регионы?
В.К. — Снабжаем. Однако избыток электрогенерации не слишком велик. Анализ устойчивой работы надо проводить с учетом пиковых нагрузок. Сегодня единая энергосистема России не является столь целостной, как это было в СССР, когда избыток электроэнергии за Уралом мог перетекать на юг. Сегодня ЕЭС страны включает 6 объединенных энергетических систем: в Сибири, в центре, на юге свои ОЭС, и возможность перетока между ними ограничена слабостью межсистемных связей. Случаев, когда предприятия не могут найти энергомощности там, где это им выгодно с точки зрения логистики и кадров, сколько угодно. Так что если с нашего рынка выпадет около 2 ГВт генерации, ничего хорошего в этом для экономики региона нет.
N: — Областное Минпромэнерго прогнозирует, что в случае вывода 7 блоков станции в 2021 году дефицит мощностей электроэнергии в регионе к 2024 году вырастет до 800 МВт. Какую мощность дает рынку станция сейчас? Директор НчГРЭС Сергей Кухмистров сказал в ходе обсуждения проблемы, что новый 9-й энергоблок остановлен на ремонт. Разве лето не время пиковых нагрузок? На станции все время что-то ремонтируется. Много старых энергоблоков.
В.К. — К сожалению, у меня нет информации о текущем режиме генерации. Поэтому сложно оценивать этот показатель.
N: — Признанный эксперт угольной отрасли Сергей Михалев, возглавлявший в свое время «Ростовуголь», рассказывал, что раньше действовала постоянная рабочая группа, в которую входили представители власти, угольщики и руководство станции. Это позволяло оперативно решать возникающие проблемы, лучше планировать совместную деятельность.
В.К. — Проблема непрозрачности для общественности, да и, по большому счету, для власти, в энергетике, к сожалению, есть.
N: — Прошлогодняя статистика свидетельствует о том, что потребляемого станцией штыба в Ростовской области было произведено примерно 1,9 млн тонн при способности НчГРЭС сжигать в год от 3 до 4,5 млн тонн. Похоже, что станция восполняет недостаток за счет импорта, объем которого в Ростовскую область, согласно данным Ru-Stat, составил 1,6 млн тонн. Причем стоимость ввозимого угля была примерно вдвое меньше стоимости угля, который шел на экспорт: 2,5 тыс. против 5,5 тыс. руб. за тонну.
В.К. — Очевидно, что бизнес всегда действует по ситуации в зависимости от региональной конъюнктуры. Вы же прекрасно знаете, как в один момент закрываются шахты, создавая существенные социальные проблемы для территории.
N: — Потом снова открываются. Берут огромные кредиты в госбанках. Работают немножко. Затем склеивают ласты и снова на дно.
В.К. — Да, ничего личного. Просто бизнес. А проблемы достаются регионам.
N: — Стоит ли, по-вашему, все-таки сохранять угольную генерацию электроэнергии в Ростовской области? Или логично держать курс на ее сокращение? С учетом того, что проблемы шахтерских территорий заложены в тарифах?
В.К. — У нас отсутствует, к сожалению, областная стратегия развития энергетики. В Европе, например, приняли стратегию «20-20» — к 2020 году 20% мощности должны составлять возобновляемые источники энергии. Под это созданы системы стимулирования и господдержки.
N: — До 2022 года на Дону планируется создать 400 МВт ветряных мощностей. Это примерно 5% рынка. Как вы относитесь к этим планам?
В.К. — К сожалению, есть пример долгосрочного проекта ветряных станций в соседней Калмыкии, из 13 запланированных построили всего 2. В целом же действительно нужно диверсифицировать рынок мощности по типам источников. Причем с учетом потребностей территорий. У крупных и малых городов они разные. У нас часто привыкли мыслить гигантскими масштабами: главное — произвести, а все остальное потом решится само собой. Для Азовского района, например, произведенные ветрогенерацией гигаватты могут оказаться бесполезными. Уйдут на ФОРЭМ. Сама идея развивать альтернативные источники верна, но это не значит, что все силы государства нужно бросить на ее реализацию. Меня беспокоит крен в сторону одних технологий в ущерб другим. У нас ничего почему-то не говорят о малых гидроэлектростанциях. Хотя мы и равнинная территория, но это не значит, что где-то при благоприятных условиях такой источник энергии не может удовлетворять локальные потребности. Где-то будет уместно использование энергии солнца. Нужно поддерживать реализацию пилотных проектов, использующих разные источники в единой системе. Именно такую задачу ставит перед собой Научно-экспертный совет РГ по энергетике Совета Федерации, который я представляю в ЮФО. Мы уже ведем подбор проектов, которые готовы вынести на профессиональное обсуждение. Попытаемся убедить депутатов и правительство в необходимости государственной поддержки таких пилотных инициатив и их последующего масштабирования в других регионах страны.
N: — Некоторые предприятия обзаводятся собственной генерацией. Вы не пытались оценить масштаб этого явления и его динамику?
В.К. — Пока таких предприятий единицы и не решены проблемы, связанные с продажей излишков электрической энергии этих источников. Условия продажи излишков слишком невыгодны. Сейчас «Газпром» на своих сетевых объектах все чаще использует газопоршневые станции. И это хорошая тенденция. Возможно, было бы уместно разработать национальную программу по созданию таких автономных станций отечественного производства. Пока же те, кто их ставит, делают выбор в пользу немецких, американских или чешских производителей. Бизнес выбирает решения автономного энергоснабжения не от хорошей жизни: структура себестоимости ресурсоснабжающих компаний по прежнему за семью замками.
N: — В прошлом году политика региона в части формирования энерготарифов получила нелестные оценки со стороны экспертов, которых пригласил бизнес-омбудсмен Борис Титов. Участвует ли ростовская ТПП в процессе выработки решений в этой сфере?
В.К. — Я являюсь секретарем Общественного совета при Региональный службе по тарифам (РСТ) Ростовской области. Уровень компетенции людей, которые рассматривают тарифные заявки ресурсоснабжающих организаций, ориентирован на соблюдение установленных методик тарифообразования. При этом сами методики формирования тарифов в водо— и теплоснабжении нуждаются в пересмотре. Реальные потери в сетях и нормативы, которые позволяют закладывать часть этих потерь в тариф, существенно различаются. Кого-то эти несоответствия ставят на путь банкротства и выживания, а кто-то оказывается еще и в выигрыше. Проблему, к сожалению, может решить только Москва. Но там ведомства, которые отвечают за это, постоянно реформируются, и решение затянулось на годы. Я думаю, нужно обращаться в Совет Федерации с законодательной инициативой сделать независимый аудит ресурсоснабжающих организаций частью процедуры утверждения тарифов. Сегодня все, что закладывается поставщиками ресурсов в тариф, подвергается сомнению только сотрудниками РСТ в рамках действующих инструкций. Зачастую сложно увидеть лазейки, которыми пользуются те же энергетики, имеющие в штате большое количество высококвалифицированных и хорошо оплачиваемых юристов и технических специалистов.
N: — А что, разве нельзя принять на работу в РСТ людей с опытом, положив им конкурентный оклад?
В.К. — Это нужно сделать, увеличив ФОТ за счет областного бюджета. Специалисты РСТ должны быть на голову выше тех, кого они контролируют.
N: — Но вы представляете, что будет, если эти спецы найдут что-то лишнее в структуре затрат какого-нибудь газпромовского поставщика? Это же история про унтер-офицерскую вдову. Конечно, хотелось бы видеть на месте НчГРЭС несколько независимых поставщиков, но пока этого нет. Монополистом на рынке генерации в Ростовской области по сути является государство, и оно же себя контролирует.
В.К. — Для повышения эффективности энергетики мы должны помнить не только о прозрачности затрат, но и конкуренции в этой сфере. Нам нужна умная, распределенная, малая и альтернативная энергетика. Ее ростки уже есть. Компания «Донские технологии», например, разработала технологию малой турбинной генерации. Нужно найти формат государственной поддержки реализации пилотных проектов для таких компаний в случае одобрения экспертным сообществом предложенных ими технических решений.
N: — ТПП готова разработать нормативную базу для реализации этой идеи?
В.К. — Депутат Госдумы Алексей Кобилев на одном из заседаний Южного отделения Научно-экспертного совета как раз и предложил превратить эту идею в законодательную инициативу. И мы уже приступили к этой работе. Речь идет о создании нормативной базы для государственной поддержки новых технологий в коммунальной энергетике. Надеемся, что в этом году нам удастся провести заседание рабочей группы Совета Федерации для рассмотрения пилотных инициатив ОНЭС по ЮФО. Что касается НчГРЭС, то нами вместе с представителями областной власти и донскими депутатами Государственной Думы выработаны предложения к «Газпром энергохолдингу» о разработке и финансировании программы компенсации негативных последствий от выбытия энергомощностей станции. Документ будет сформирован в течение года. Также было предложено представителю «Газпром энергохолдинга» подумать об участии в перспективном проекте по глубокой переработке угля в качестве инвестора. Сейчас подобная импортная продукция используется в металлургии, медицине, ЖКХ и других отраслях.
N: — В прошлом году губернатор области Василий Голубев заявил, что на Дону разведано 6,5 млрд тонн угля, а лицензии выданы на добычу 592 млн тонн. При добыче на уровне прошлого года (5,8 млн тонн) только лицензий хватит на 100 лет добычи.
В.К. — Да, но только дедовским способом его уже ни добывать, ни использовать нельзя.
Справка
Валерий Сергеевич Королев родился в 1957 году. Окончил РИСХМ. Кандидат экономических наук. Начальник управления инвестиций и инноваций ТПП Ростовской области, руководитель Отделения Научно-экспертного совета рабочей группы Совета Федерации Федерального Собрания РФ по мониторингу реализации законодательства в области энергетики, энергосбережения и повышения энергетической эффективности по Южному федеральному округу, председатель рабочей группы ТПП РФ по развитию промышленной кооперации и производственного инжиниринга в регионах России. Руководил Департаментом экономического развития, исполнял обязанности заместителя по экономике главы администрации Ростова-на-Дону. Был директором по финансам и экономике ОАО «Ростовский литейный завод», возглавлял Ростовский филиал страховой компании «Ренессанс Страхование», участвовал в создании Всероссийского консорциума организаций в области сверхкритических флюидных технологий. Принимал участие в разработке Концепции инновационной политики Ростовской области, Областного закона «Об инновационной деятельности», Программы развития инновационной деятельности в Ростовской области на 2004-2006 годы, проекта областной долгосрочной целевой программы инновационного развития Ростовской области на 2011-2014 годы в качестве директора ГУП РО «Ростовский региональный центр инновационного развития».
