Шолохов: между жерновов

Главная загадка Шолохова — это его судьба. Автор «Тихого Дона», действие которого уместилось на малой части верхнего Дона, стал фигурой мирового масштаба. Как же так вышло, что молодой писатель, который написал первую часть своего главного романа о трагедии Гражданской войны в 23 года, не оказался раздавлен жутким временем безсудных казней, бесконечной борьбы за власть, в которой вчерашние революционеры безжалостно уничтожали друг друга под предлогом борьбы со шпионами и врагами народа?

Ответ на этот вопрос попытался дать писатель Захар Прилепин. Его книга «Шолохов. Незаконный» издана в прошлом году.

Михаил Шолохов, отпрыск двух богатых казачьих семей, описывает в «Тихом Доне» судьбу своих родителей, которые стали изгоями среди родни. Прототип Аксиньи — мать писателя, убедительно доказывает Прилепин, ссылаясь на богатый документальный и литературоведческий материал. Масштаб работы над биографией Шолохова впечатляет. Незаконность своего существования Миша Шолохов ощущал с детства, с этим жил и писал. Не говоря при этом всей правды о своем происхождении в разделенном на белых и красных обществе. Парадокс, но именно в этих жерновах рождалась не только великая литература, но и великая судьба.

В «Тихом Доне» нет ни одного по-человечески привлекательного большевистского персонажа. Прилепин говорит больше, отмечая и другие символические черты представителей новой власти: «История с импотенцией Бунчука и бездетностью Штокмана предвещает целую череду бесплодных большевиков у Леонида Леонова. В этом была заложена жуткая метафизическая западня: они свершают великий переворот — но детей у них не будет. Шолохов и Леонов угадали: советская власть вместилась в одну семидесятилетнюю человеческую жизнь. Результаты революции передать оказалось некому — у нее не было наследников».

Преданные революции и жестокие к современникам и друг к другу большевики не могли не чувствовать страшной правды шолоховского романа, который увидел свет благодаря писателю Серафимовичу и Сталину, для которого тема перегибов на ниве расказачивания была нужна как повод для расправы над политическими конкурентами.

Так вышло, что отношения Шолохова и советского вождя приобрели эксклюзивный характер.

Писатель сообщал Сталину о том, чем оборачивается политика партии и правительства на верхнем Дону. Если коротко, то бесхозяйственностью и повальными смертями от голода.

Вот что писал Шолохов в те годы: «Я мотаюсь и гляжу с превеликой жадностью. Гляжу на все. А поглядеть есть на что. Хорошее: опухший колхозник, получающий 400 гр. хлеба пополам с мякиной, выполняет дневную норму. Плохое: один из хуторов, в нем 65 хозяйств. С 1 февраля умерло около 150 человек. По сути — хутор вымер. Мертвых не заховывают, а сваливают в погреба. Это в районе, который дал стране 2 300 000 пудов хлеба. В интересное время мы живем! До чего богатейшая эпоха!..»

Местное НКВД и партийное начальство были в бешенстве. Писателя и его окружение обложили сексотами. В застенки попали друзья Шолохова из числа районных начальников, из которых выбивали показания на молодого и борзого писателя. Его творчество также стало вызывать вопросы.

«Своя же — ростовская! — газета “Молот” вдруг опубликовала подборку якобы читательских писем в номере от 14 октября 1928 года. Под симптоматичными заголовками: “Однобокая картина” и “Кривое зеркало”. Только что переболевший малярией Шолохов прочитал, что “кругозор его героев крайне сужен”, что “упрощенная композиция знаменует слабость и беспомощность автора”».

«Советская пресса была весьма демократична: мало ли что там в “Правде” пишут про эти крылья орлиные — мы тут в Ростове сами в крыльях разбираемся», — иронизирует Прилепин.

В ответ Шолохов провел в Ростове встречи с читателями, на которых яблоку было негде упасть:

«Как наглядно умыл он своих критиков! Где ж авторы ваших подметных писем, куда они все подевались? Почему залы полны совсем другими людьми?»

«В результате главный редактор “Молота”, участник Гражданской, коммунист Евсей Абрамович Цехер явился к Шолохову на встречу и попросил разрешения дать для публикации главу “Тихого Дона”.

Мысленно выругавшись, писатель дал первую главу третьей книги.

28 декабря “Молот” опубликовал ее, сократив ее текст с двенадцати до двух страниц и дав свое заглавие — «Казачья ”Война и мир”».

Заголовок сочинил Цехер.

Шолохов раскрыл газету и выругался уже вслух».

Борьба против Шолохова, включая слухи про то, что не он написал «Тихий Дон», продолжалась почти до смерти Сталина. Ее вели в том числе и революционные коллеги по перу.

Проверок ростовского начальства по сигналам писателя было много.

В одном из отчетов Сталину было сказано: «Ростовский НКВД продолжает создавать ложные дела на честных людей; против Шолохова подбираются ложные материалы и распускаются провокационные слухи».

Ожидая результатов очередной проверки, Шолохов приехал в Москву:

«Разыскал Фадеева, позвал поговорить. 23-го сидели с ним в гостинице, выпивали. Шолохов ждал хоть какой-то помощи по линии Союза писателей. Фадеев не отказывался, но разводил руками:

— Миша, тут дело такое — непростое. Как выступить в защиту? Написать: «Товарищ Сталин! В ростовском НКВД хотят убить Шолохова, но мы, советские писатели, против»?»

В 1934 году новым исполняющим обязанности руководителя НКВД по Ростовской области стал Виктор Абакумов. До него, пишет Прилепин, это кресло занимали пятеро врагов народа. Один из врагов Шолохова, что любопытно, сбежал в Японию и оттуда разоблачил методы работы советского НКВД:

«Ничего в этом мире не утаишь, и помимо подлых слухов о Шолохове — а кому могло нравится это его вознесение и утверждение в качестве первого литератора страны? — ходили и другие. О том, что, если ему надо, он тут же звонит Поскребышеву (секретарь Сталина. — N). Что Сталин принимает его по первому запросу. Что на верхнем Дону идет зверская борьба между писателем и местными высокими партийцами, которые исчезают один за другим, а Шолохов остается на месте».

Что было в основе этой странной связи между Шолоховым и Сталиным? Ведь дружбой это не назовешь. Неосторожное движение и...

Разные люди просили Шолохова привести в конце романа «Тихий Дон» мятущегося между красными и белыми Григория Мелехова в партию большевиков. Просил даже умирающий автор культового в то время романа «Как закалялась сталь» Николай Островский.

Однако Михаил Шолохов защищал свой роман, как и своих земляков и друзей, от звериной пасти подлого времени с какой-то покорностью и одновременно неумолимостью, будь что будет. Григорий Мелехов приходит не к большевикам, он возвращается домой к маленькому сыну.

Мощь его писательской и человеческой правды трудно было не ощутить. Даже Сталину.

Количество изданий «Тихого Дона», «Поднятой целины» и других произведений Шолохова во всем мире росло с огромной скоростью, несмотря на критику, которая звучала с двух полярных флангов. Писатель стал человеческим лицом, культурным полпредом СССР во всем мире. Его вес позволял ему не только наводить мосты между народами, развивать свой район и край, но и спасать людей, застрявших в жерновах политического террора. И трудно сказать, какое из этих наследий писателя сейчас более ценно.

Давайте читать Шолохова, его биографию, сходим в ростовский «Шолохов-Центр» на выставку «Шолохов. Больше чем писатель». Чтобы лучше понимать, как жить и что делать.