Голунов в координатах «свой-чужой»
Русский человек времен полустоячей полудикратуры умудряется каким-то волшебным образом совместить незамутненную инфантильность с престарелой ворчливостью. Он хочет, чтобы мир становился лучше исключительно в результате победы добра над злом — как случается в сказках, народных и предвыборных. Принять тот вопиющий факт, что мир может становиться лучше в силу победы меньшего зла над большим, русскому человеку — 2019 мучительно трудно.
Клановость — это плохо? Плохо. Сроки по сфабрикованным делам — хуже? Хуже.
Дело Голунова создало позитивный прецедент? Создало. Как реагирует среднестатистический современник — тот, который в пикетах не стоит, но и на предлагаемый стабилизец не молится? Современник страдает. Он по поводу освобождения Голунова — страдает: «Что вы радуетесь, как дети? Это же свои вызволили своего. Клан вступился за представителя клана».
Точности ради — есть ощущение, что кампания «Свободу Голунову» вышла далеко за рамки пресловутого либерального сообщества. Посмотрите, кто и на каких ресурсах присоединялся к этой кампании: писал, распространял, да хотя бы просто лайкал тексты, — увидите широчайший спектр типажей и взглядов.
Да что там! Любая клановость упразднена, когда к либеральной гвардии примыкают бойцы телепропаганды. Ирада Зейналова, Анатолий Кузичев, Екатерина Стриженова, Евгений Попов, Ольга Скабеева — все они, кто с большей, кто с меньшей определенностью, высказались в защиту Голунова прямо с рабочих мест.
Впрочем, нельзя не согласиться: не будь Голунов матерым журналистом одного из популярных федеральных изданий, не получил бы он столь массовой поддержки. Такая вот неидеальная реальность. Порожденная неидеальными людьми. Переживем? Переживаем же мы неидеальность близких. Кстати, не эта ли наша готовность, не этот ли усвоенный навык делает их близкими?
Давайте преодолеем страдание от несовершенства тем, что сделаем вызволение Голунова началом масштабной — если угодно, надклановой кампании. Начнем вытаскивать из загребущих лап российского неправосудия всех, кто угодил туда потому, что перешел дорогу какому-нибудь дельцу в погонах.
И знаете, наезд на Голунова не только потому вызвал такую бурную и осмысленную реакцию в добровольно сегрегированном российском обществе, что реакцию эту модерировали СМИ. Не стоит переоценивать мощь либеральной прессы. Дело еще и в том, что история Голунова попала в яблочко. Тюремные сроки за подброшенные наркотики давно уже стали кошмарной рутиной путинской России.
Лет пять тому назад я вместе с Тюремным театром Ольги Калашниковой побывал в Батайской колонии. Рассказывал про Шаламова. «Блатной мир должен быть уничтожен», — цитировал я «Очерки преступного мира», а зал напряженно молчал.
После выступлений ко мне подошел один из заключенных. Крепкий мужчина лет сорока. Образованный человек с поставленной правильной речью, которой он, кажется, немного стеснялся. Не помню, что он рассказывал о себе. До сих пор слышу, как он говорит, еле уловимо повышая интонацию:
— Вы не представляете… там, на воле, не представляют, сколько народу сидит по двести двадцать восьмой. Таких, которые наркотики ни разу в руках не держали, как я.
А через некоторое время до меня долетела история дальнего знакомого, который сел по той же многострадальной 228-й: добирался домой после корпоратива, в подпитии, вышел из такси, проходил мимо патруля, его остановили, потребовали предъявить документы, он что-то такое ответил, полицейским показалось — без должного уважения. В итоге протокол об изъятии, человек получил реальный срок. Уверен, что такие истории есть у многих.
Об этом же звере, похотливо и вальяжно выбирающем случайную жертву, написан один из лучших романов последних лет — «Текст» Дмитрия Глуховского.
История Голунова не про то, как клан либеральной прессы победил клан столичных силовиков. Она про то, как гражданское общество накачивает мускулы. Пусть через цеховую солидарность. Почему нет? Лоскутность — родовой признак гражданского общества.
Любой успех может стать точкой перелома и может быть слит. После освобождения Голунова несанкционированные митинги — шаг назад. Прошедший митинг уже сузил поле сочувствующих за счет тех, кто не готов прорывать оцепления и кататься в автозаках. Митингами, даже самыми массовыми, не вытащить из тюрем тысячи рядовых невинных сидельцев. Если, конечно, мы собираемся преобразовать нынешний недострой не в Запорожскую Сечь, а все-таки в правовое государство, в котором судебные ошибки исправляет прокуратура, а не майдан.
Я — за создание фонда «Иван Голунов», который будет оплачивать квалифицированных адвокатов и обеспечивать общественную прозрачность по обращениям граждан, преследуемых по бездонной наркотической статье.
А клановость, что и говорить, — нехорошо, опасно. Подрастем — займемся и этим. Пока давайте расти, биться за своих — и в этих битвах завоевывать доверие друг к другу.
