В летний лагерь с частным театром
Частный театр «Человек в кубе» открывает набор в летний театральный лагерь для взрослых. Основатель коллектива Катерина Рындина, поклонница символизма Таирова, считает основной задачей ее театра, который появился в Ростове в начале века, создание особого поля творчества. «Человек в кубе» нашел способ развиваться благодаря не только своим спектаклям, но и образовательной практике: студии актерского мастерства, режиссерские курсы, поэтические, мастер-классы и короткие тренинги.
N: — У вас сейчас идет набор в летний театральный лагерь. Это новый проект?
К.Р.: — Летний лагерь состоится уже в четвертый раз. В этом году с 23 по 28 июля. Первый опыт театрального туризма был у нас в 2020 году, и мы хотим сделать его нашей летней традицией. Это формат короткого актерского тренинга, ряда глубоких упражнений, работы с поэтическим текстом, театральных лабораторий. Мы создаем единое поле осознанности, ощущаем себя по-новому. Участницы с прошлого года делились с нами, что сильно поменялись за пять дней, стали совсем другими. Мы уже ездили в Крым, Адыгею, а в этом году будем настраиваться на природу и новые ритмы у самого берега озера Абрау-Дюрсо. Группа планируется на 14 человек, лагерь этот для взрослых.
N: — Почему вы решили открыть в Ростове частный театр?
К.Р.: — В начале двухтысячных в городе было все тускло в плане культурной жизни. Государственные театры меня не устраивали по репертуару и подходу. Я работала в сфере театра в Москве, но вернулась сюда, потому что хотелось чего-то другого. Но где брать это другое? Только делать самой. Сначала у нас был музыкальный коллектив. Мы зарабатывали какие-то деньги. В 2011 году создали школу актерского мастерства. Тогда наша труппа состояла из трех человек, но мы уже ставили спектакли. Как раз в 2011-м у нас появилось небольшое репетиционное помещение — всего 40 квадратов. В этом маленьком пространстве мы репетировали, а играли на съемных площадках. Выступали с музыкальными спектаклями в клубах, снимали офисы, играли в домах кино и культуры. Потом открылся театрально-выставочный центр «Макаронка», и мы стали играть на его сцене.
N: — Трудно было?
К.Р.: — Вначале мы расклеивали плакаты — тогда это еще можно было делать. Сейчас же по большей части люди узнают о нас из социальных сетей и с помощью сарафанного радио. Когда у нас не было помещения, сложность была в его отсутствии. Когда мы открыли свою площадку, появилось обязательство ее содержать. Проблемы всегда материального характера, потому что, чтобы создать театр, нужны деньги. Бывает грандиозная идея, но для ее реализации нужны грандиозные затраты, и все же художник на то и художник, чтобы любую идею подстроить под сегодняшние условия.
N: — У вас не было никакой помощи со стороны государства? В 2020 году Министерством культуры РФ был создан реестр для поддержки частных театров.
К.Р.: — Чтобы государство поддержало инициативу, надо пробиться в органы и с кем-то поговорить. Знаем примеры, как в Новошахтинске мэр города подарил театру помещение бывшего кинотеатра. И в Екатеринбурге тоже чиновники подарили здание театру. У нас нет такой практики. Все своими силами.
N: — Сейчас «Человек в кубе» состоит из профессиональной актерской труппы, студии актерского мастерства (САМ) для взрослых и для детей, верно?
К.Р.: — Да. Взрослая группа САМ занимается девять месяцев, по итогу у них выпускной спектакль. Есть ребята, которые занимаются уже 8 лет и работают не хуже профессиональных артистов — у них развиты и тело, и голос, и фантазия. С теми, кто отучился 1 год и прошел прослушивание, мы делаем уже в рамках театральной мастерской серьезные спектакли, которые регулярно показываем в проекте «ТЕАТР+».
N: — Сколько людей в вашей театральной труппе на сегодняшний день?
К.Р.: — Нас 12, но основной костяк — 4 человека, а остальные — приглашенные. С нами работают солист филармонии, пианист, домрист. Есть приглашенные артист и хореограф.
N: — Вы продолжаете традицию театра эмоционально-насыщенных форм режиссера Александра Таирова. В чем особенность этого подхода?
К.Р.: — В начале XX века метод работы Таирова считали неким ответом бытовому психологическому театру Станиславского. Симбиоз пластического и психологического театра, фокусировка на символическом языке. Мы переняли эту традицию. У нас много языка тела, пластики. Бытовые приемы мы не любим. Театр — это не повторение реальности, это другая реальность, где можно говорить на другом языке. Так как у нас малая форма, мы не можем захламлять камерное пространство большими декорациями. Всегда ищем особый реквизит, который будет не раз использоваться.
N: — Инициатив открыть частный театр в Ростове было много. Вспомнить тот же театр «18+», театр при «Макаронке». Им не то чтобы удалось удержаться на плаву — они не имеют постоянной афиши или были вынуждены закрыться. Как вам кажется, почему?
К.Р.: — Все упирается в деньги и отсутствие стабильности. Театр — это структура, которую нужно поддерживать. Среди творческих людей большинство непостоянны, а если ты решил вести такое дело, то стабильность — неотъемлемая его часть. Но в Ростове сейчас есть и успешные частные театры. Дима Цупко недавно открыл «Линии», они активно развиваются.
N: — Как вам удается сохранять такое постоянство?
К.Р.: — Мы создаем особую атмосферу и для коллектива, и для зрителя. Команда часто собирается на тренинги, мы создаем особое поле. Большинство людей не хотят уходить из него, потому что оно сильно притягивает. А если говорить про то, что держит нас на плаву, то мы организуем театральные курсы. Помимо студии актерского мастерства мы набираем режиссерский курс, поэтический. Проводим мастер-классы и короткие тренинги. Иногда приглашаем для этого спикеров — у нас были Александр Дзюба, Дмитрий Бозин, Анна Гарафеева. Спектакли у нас стабильно проводятся каждые выходные.
N: — Какой ваш самый кассовый спектакль?
К.Р.: — Наша визитная карточка — «Три высокие женщины». Но среди кассовых есть еще спектакль-концерт «Город влюбленных людей» и премьера этого сезона «Рождественская история».
N: — Что помогает развиваться?
К.Р.: — Фестивали. Это и мастер-классы, и общение в театральной среде. Мы ездим на всероссийские и международные фестивали и смотры. Были в Нижневартовске на «Северных встречах», ездили в Новороссийск, Астрахань, Липецк. До пандемии собирались в Стокгольм на фестиваль русских частных театров, но не успели. Мастерскую мы тоже вывозим на фестивали, но уже для студий и школ.
N: — Что вы можете сказать о ситуации в культурной индустрии Ростова?
К.Р.: — Сейчас культурная сторона Ростова развивается разнообразно, но я ценю качество. Для меня важно высказывание — кто говорит и что говорит. Мне не нравится развлекательный формат театра, когда, например, в ресторане за ужином слушают чтение стихов. Я такого не понимаю и выступаю за качество искусства, за высокую ноту, которую мы должны брать. Не мы идем от запроса публики, а публика идет к тому, что мы делаем.
N: — Каким вы видите будущее «Человека в кубе»?
К.Р.: — Я не знаю, как изменится наш театр, но мы всегда будем заниматься тем же, чем занимаемся сейчас. Мы будем говорить о свете, о любви, о добре, и стремиться к этому. Будем стабилизировать тревожный мир.
