«Мы делаем станки, которых нет на рынке»

N: — Как вы пришли в такую не слишком популярную сферу бизнеса, как разработка станков?

В.Г.: — Как я всегда шучу, когда мне было 2 года, меня ударило током из розетки, с тех пор я и зарядился. Вот я стою (показывает на фотографию), мне тут 14 лет, а сзади самодельная машина. Сейчас спросите современного ребенка, чем он занимается в 14 лет, не многие делают автомобили, а у меня тот возраст — это квинтэссенция инженерных разработок, а так я начал в 7-8 лет — научился сваркой пользоваться и первую раму автомобиля сварил. В детстве у моего старшего брата, он на 8 лет меня старше, всегда были идеи, а я был больше по реализации. Так было в школе. Например, я сделал станок, который наматывал гитарные струны. Советский Союз не успевал наматывать струны, и мы ему помогали. На самом деле двигатель развития, по моему мнению, в мелочах: например, чтобы свет сам включался и выключался, когда темнеет на улице. Раньше был датчик освещения, а сейчас через интернет можно настроить определенное время работы. Мы помимо станков занимаемся еще системой «Умный дом», чтобы звонки, сигнализация и прочее было в единой системе.

Я просыпаюсь в 4 утра, до полшестого у меня в голове идет планерка, потом я начинаю засыпать, а в полседьмого меня уже будит жена, но планерка у меня уже прошла, и я знаю, чем буду сегодня заниматься.

Это вот Сергей Владимирович, сын мой, финансовый директор нашей компании. У внука тоже здесь есть кабинет. Супруга всю жизнь со мной.

N: — Вы ориентируетесь на серийное производство каких-то ходовых станков или же работаете как опытное конструкторское предприятие?

В.Г.: — У нас все оборудование только по заказу. К нам приезжает заказчик или присылают чертежи продукции, которую они хотят выпускать, или мы едем на завод и выслушиваем их чаяния. Когда нет заказов, «лежим на диване», ждем, когда они появятся. Сейчас заказов на два года вперед. Некоторые станки у нас имеют определенную серийность. Например, станков для промышленного автомобильного холода мы сделали около 6 штук за 3 года, еще 3 аналогичных в заказе. Они будут обрабатывать автомобильные сэндвич-панели, из которых собирается термобудка.

В год мы делаем около 30 изделий. У нас есть модели, которые используются и в обработке композитных материалов, и в подготовке литиевых стержневых ящиков для металлургии. Таких станков мы делаем 5-6 штук в год.

N: — Сколько времени уходит на то, чтобы выполнить заказ?

В.Г.: — Мы станок делаем примерно 6 месяцев, проект создается за 1,5-2 месяца.

N: — Большой у вас коллектив?

В.Г.: — Вместе со мной у нас 60 сотрудников, из них 26 сидит в офисе. Вот здесь Александр, он занимается разработкой наших радиоэлектронных устройств. Проектирует, печатает платы, схемотехнику, потом мы заказываем на заводе в России платы, потом сами собираем. Тут совмещены программирование и лаборатория. Тут у нас айтишники, они как раз занимаются разработкой программного обеспечения для наших станков.

N: — Кто ваши основные покупатели?

В.Г.: — Отрасли самые разные: медицина, металлургия, разный транспорт, простые рядовые мебельщики. Очень много связанного с невоенными авиасистемами, которые обследуют высоковольтные линии, газовые магистрали, дежурные поисковые системы. Я не могу сказать, что мы производим для какой-то определенной отрасли. Для медицины есть пара проектов, один из них регулярный, другой — в пилотной разработке, мы его сделали, но он пока еще не эксплуатировался. Серийно производим станок, который участвует в производстве корсетов для лечения сколиоза, для питерской компании Scoliologic. Наши станки работают на Череповецком и Магнитогорском металлургических комбинатах. Завод «Анжеромаш», производящий горнодобывающее оборудование, покупал у нас станок. Он находится в городе Анжеро-Судженске Кемеровской области. Во Владивостоке есть компания «Факир», которая производит суперлегкие карбоновые инвалидные коляски, для них мы делали два станка.

N: — Кто ваши основные конкуренты?

В.Г.: — Честно сказать, не успеваем даже отслеживать этот момент. Я всегда говорю в этом случае: «Пусть фотографируют, запоминают, повторяют, мы все равно будем далеко, когда они научаться делать то, что мы уже умеем». Мы ездим по выставкам, смотрим, как у других, это неизбежно. Я за то, чтобы производств было больше, всем, кто создает что-то и движется вперед, найдется место под солнцем!

N: — В чем ваши конкурентные преимущества?

В.Г.: — Мы делаем станки, которых нет на рынке. Сейчас идет СВО, все итальянские станки не обслуживаются, их отключили от поддержки, интернет-обслуживания. К нам приходят директора заводов и льют крокодильи слезы, потому что станки останавливаются. Вот оно конкурентное преимущество — мы здесь, в стране. Пять дней в неделю мы на сервисной поддержке по телефону и мессенджерам, можем выехать, нас не надо заказывать за два месяца, как из Италии, мы можем выехать в течение 2-3 недель, решить вопрос по всей стране.

Мы делаем станки очень недешевые с точки зрения комплектующих, стараемся использовать самые лучшие мировые бренды. Несмотря на санкции и разобщение, мир очень глобален, есть компании, которые централизованно выпускают комплектующие на весь мир, пусть они американские, но они находятся в Китае. Мы все это приобретаем, соответственно, можем все отремонтировать. То есть если произойдет так, что нашей компании не станет, то всегда можно будет заказать комплектующие на наши станки. У нас очень хороший сервис-фактор, мы даем на свои станки гарантию до двух лет. Это неоспоримое преимущество.

N: — Есть ли у вас патенты?

В.Г.: — Нет, у нас зарегистрированная марка Gorelovskiy, патентов нет.

N: — Легко ли у нас найти разработчиков программного управления? Какова в целом ситуация с кадрами?

В.Г.: — Мы встречаемся с коллегами со всей страны, проблемы одни и те же везде. Например, сейчас очень популярны станки с ЧПУ, в колледжах готовят операторов только на станки с ЧПУ. А операторов на обычный станок, где надо руками и головой думать, — нет. Где-то на заводах остались дядечки за 60 лет, а то и за 70, молодежи нет, потому что не учат. Система обучения построена таким образом, что надо делать ЧПУ, но «совковую лопату» никто не отменял, хотя есть «экскаватор». Требуется и то и то. Очень сильно понизили привлекательность профтехобразования, хотя некоторые ребята после практики приходят к нам работать.

Потребность в кадрах огромная, я бы сейчас человек 10-15 взял, хоть в офис, хоть на должность токаря или конструктора-технолога. Мы хотим купить токарный станок, но знаем, что возникнет проблема с нехваткой сотрудников. Вот у меня два станка с ЧПУ, на них работает один оператор, а если он заболел или ушел в отпуск, станок стоит. То же и с универсальным токарным станком.

Мы недавно обсуждали вопрос создания образовательного центра для школьников и студентов — тех, кто хочет бесплатно получить знания в конструировании. Возможно, если сегодня мы это покажем школьнику, он возьмет вектор и станет машиностроителем. Это такая глобальная задача. Мы сейчас с Новочеркасским политехническим институтом это обсуждаем, ребята из ДГТУ приходят к нам на практику. Хочется дать живую практику, а не просто метлой или кисточкой красить трубы или мыть окна. Хочется, чтобы они получали навыки, которые свойственны нашей производственной системе: кто-то делает электрику, кто-то на лазере режет.

N: — Что подталкивает к расширению бизнеса?

В.Г.: — Производство, которое постоянно работает. Например, не хватает токарного станка, сейчас его купим, и производство пойдет. Только купили токарный станок, перестали успевать фрезеровщики, надо делать новый фрезерный станок. Мы его делаем. Теперь все хорошо, но сварщики не успевают варить рамы. Начинаем искать двух сварщиков. Сварщики успели, теперь уже токари не успевают, надо новый токарный станок, и этот процесс — как петля Мебиуса: по ней бежишь-бежишь, а она никогда не кончается.

Если мы сейчас производим 30 единиц в год и у нас 4 конструктора, плюс я и главный инженер, то завтра мы будем делать 40 единиц, и значит, нужно уже 6 конструкторов. Здесь пока еще есть место, куда мы можем поместить людей, но оно тоже когда-то кончится. Мы сейчас радуемся большому светлому офису, который через 3 года станет неактуальным, и надо будет думать, куда высадить коммерческий отдел, поэтому в планах у нас строительство еще одного, а этот офис останется техническим.

Сейчас у нас есть серьезные проекты государственной важности, и мы как раз их проектируем. В этом году получили разрешение на строительство 3 цехов по 1,5 тыс. кв. м. Планируем построить один и заложить фундаменты под еще два.

N: — Как именно планируете расширять производственные площади?

В.Г.: — В прошлом году мы разобрались с территориями, приобрели новые. Сейчас у нас около 2 гектаров. Вот на этой площади хотим построить сначала сборочный, затем слесарно-малярный, потом цех для предварительной заготовки металла.

На данный момент у нас производственных площадей, не считая офисных, 1,5 тыс. кв. м. В этом году мы планируем ввести в эксплуатацию еще 1,5 тыс. кв. м площадей, в два раза увеличить свои производственные способности, а в следующем году, если все будет гладко, еще 3 тыс. кв. м производственных площадей. То есть за два года мы должны расшириться в 4 раза.

Мы все это строим для того, чтобы брать больше сотрудников. Но возникает другой вопрос: где их кормить? Сейчас мы на этапе проектирования двухэтажного здания столовой. Но нужны будут повара, появится своя точка общепита. Следом за ней надо где-то этих людей переодеть и искупать — понадобятся раздевалки и душевые. Чуть дальше планируется построить большой спортивный комплекс, чтобы и свои сотрудники, и жители поселка могли в волейбол, баскетбол поиграть и чтобы фитнес-тренажеры поставить. Это все перспектива на 3-5 лет. Наша задача — построить 3 производственных помещения, следом столовую с раздевалками. Освободятся площади, докупим токарные станки. Это цепочка. Главное, чтобы весь этот механизм работал, задачи выполнялись.

N: — Бизнес развивается только за счет собственных средств или используется заемное финансирование?

В.Г.: — Пока мы используем свои средства, про госпрограммы нам рассказывали, но они где-то далеко, месяц, второй, третий… Пока ждать эти программы, лето пройдет. Есть возможности — мы строимся, нет возможностей — мы думаем, почему у нас их нет. Предпринимаем другие шаги. Не могу сказать, что государство особо нас поддерживает, но недавно мы взяли большой десятитонный погрузчик у лизинговой региональной компании, которая нам его оформила под 5%. Можно сказать, наверное, что это государственная поддержка. Когда мы подключали энергомощности, были льготные программы, по которым мы подключили до 150 кВт за малые деньги. Сейчас в планах расширение, есть какие-то госпрограммы, будем думать насчет компенсации затрат. Спасибо государству, что оно не мешает, это тоже хорошо. Но и мы стараемся не грешить, вовремя платим налоги, выдаем зарплаты.