«Если не автоматизируем, скоро будем снижать объемы производства»

N: — Почему вас заинтересовал проект повышения производительности труда?

А.Ш.: — Меня давно беспокоил вопрос производительности. В прошлом году мы собрали около 40 тыс. т овощей. Из них 25 тыс. т картофеля, более 8 тыс. т лука и 7 тыс. т свеклы. Этот объем позволяет более или менее нормально работать. Но предпродажная подготовка требует очень больших затрат. Мы постоянно оптимизируем технологию производства, но все равно работников много, фонд оплаты труда большой. В поле у нас работают 12 механизаторов. Перевозками заняты 10 водителей. На предпродажной подготовке в цеху работают три бригады — всего 90 человек. Это очень затратно, потому что средняя зарплата у нас — 56,4 тыс. рублей. И когда к нам пришло письмо от Агентства инноваций об участии в программе повышения производительности труда, мы, конечно, решили попробовать с ними поработать. Начали с 1 января этого года. В тот момент у нас работала только отправка овощей со складов — там у нас хранится 20 тыс. т. И мы смогли поднять производительность процентов на 30-40%. Это нас воодушевило.

О.Р.: — Мы выработали стандарт работы на складе: определили необходимое количество людей, нашли, что мешает выполнению плана, организовали все для равномерного поступления продукции. Контроль за выполнением стандартов на каждом участке работы происходит по часам — для этого есть интерактивные доски, куда бригадиры записывают выработку каждый час, в конце каждого дня мы анализируем эту информацию. Сейчас готовим стандарты для работы в поле и при загрузке продукции на склад. Количество работающих остается прежним. Но за счет того что мы решаем организационные вопросы и вопросы грамотного использования оборудования, мы можем все агротехнические работы производить качественно и своевременно. Сроки важны — мы убираем осенью, погода может резко испортиться, и мы потеряем часть урожая.

Кроме того, в рамках этой программы мы налаживаем контроль эффективности использования оборудования при выращивании зерновых культур. К примеру: два комбайна на двух полях работали 10 часов, но один намолотил 70 т с га, а другой — всего 30 т. Используя ГЛОНАСС, которая установлена почти на всех машинах, мы выяснили, что один комбайн все 10 часов работал, второй же часть времени просто ездил. А у нас оплата по часам. Проанализировав этот случай, мы решили, что теперь будем смотреть не на то, сколько комбайн находится в движении, а на коэффициент использования жатки. При правильной технологии уборки этот коэффициент должен быть 95%.

Благодаря проекту повышения производительности труда мы без дополнительных вложений повысили нашу эффективность. Хотя считали, что мы уже эффективно работаем. Урожайность у нас выше средних показателей в районе. Например, по картофелю в 2022 году мы получили 45,8 т/га, а средняя по району — 31,5 т/га (больше на 45%). По луку — 88,2 т/га, а средняя по району — 23 т с га (почти в 4 раза). Свекла — 45,6 т/га, по району — 34,9 т/га (разница — 30%). По зерновым и зернобобовым (вместе с кукурузой) у нас была урожайность 62,7 ц/ га, по району — 47 ц/га (больше на 33%).

N: — Какова ценовая конъюнктура? С какой рентабельностью работаете?

О.Р.: — В 2022 году рентабельность продаж у нас без учета субсидий была очень хорошей — 82,5%. В этом году мы будем выглядеть гораздо хуже — ориентировочно 30%. Потому что резко снизились цены на сельхозпродукцию, притом что затраты возросли. Например, по озимой пшенице в прошлом году цена сложилась на уровне 15 тыс. рублей за тонну, в этом году мы продавали переходящие запасы уже по 11 тыс. рублей. И цена, скорее всего, не повысится. Картофель в 2022 году был 28 тыс. рублей за тонну, в этом году то, что заложили на хранение прошлой осенью, мы продали по 14 тыс. рублей за тонну. Свекла в 2022 году — 28 тыс. рублей за тонну, в этом году — только 6 тыс. рублей. Единственная культура, на которую сложилась хорошая цена в этом году, — это лук. В прошлом году было 13 тыс. рублей за тонну, в этом году — 21 тыс. рублей за тонну.

Рентабельность валовой прибыли в этом году тоже резко сократится. Год будет тяжелым. Раньше, если по ценам на зерновые был провал, нас выручали овощи. А сейчас идет провал почти по всем культурам. Один лук не может нас выручить, потому что у нас его в структуре только 88 га.

А.Ш.: — Вы по какой цене картофель на рынке покупаете?

N: — Кажется, 55 рублей за килограмм.

А.Ш.: — Мы вчера продавали картошку по 11 рублей за килограмм, сегодня — по 12 рублей. Перевозка стоит 4-5 рублей за кг. Плюс наценка продавца — 30%. Куда делись остальные деньги? 33 рубля достались перекупщикам. Мы, если взять в среднем по году, имеем прибыль 1-2 рубля на одном кг и счастливы! На луке мы вообще иногда нули имеем. Сейчас на производстве лука остались только крупные производители, которые автоматизировали весь ручной труд. Если убирать лук вручную, то с прибылью его не продашь.

О.Р.: — Спекуляцию надо регулировать на государственном уровне. Должна быть регуляция наценки.

А.Ш.: — Я работаю в ЗАО «Нива» с 2006 года. В 2006 году средняя цена картофеля была 10 рублей. Средняя цена картофеля в прошлом году — 14 рублей за килограмм. Это с учетом того, что чипсовый картофель мы продавали по 20 рублей, а продовольственный — по 12 рублей. То есть за 17 лет средняя цена на картофель поднялась на 2 рубля! А стоимость удобрений за этот же период выросла в 10 раз. Нефтепродуктов — в 11 раз. При этом мы не можем экономить, например, на средствах защиты растений. В овощеводстве применяются дорогие средства серьезных иностранных компаний. Иначе овощи сгниют, их уничтожат бактерии и вирусы. Нельзя экономить на семенном материале. Хороший семенной картофель очень дорогой — по 50 рублей за кг. Закупать его по такой цене — это верный убыток. Но здесь мы научились экономить: покупаем семенной материал хороших импортных производителей, который дает высокую производительность, и его размножаем. Засеваем уже наши семена. В итоге они нам обходятся по 17 рублей за кг. В ближайшее время хотим построить склад для нашего семенного картофеля.

N: — Какие еще пути вы видите для повышения рентабельности?

А.Ш.: — Мы всегда работали с прибылью, благодаря тому что повышали свою эффективность и за счет этого увеличивали объемы производства: сейчас у нас 1/2 земли на орошении, мы автоматизировали уборку овощей, построили склады емкостью 22 тыс. т. Если в 2006 году выпускали 3 тыс. т овощей, то сейчас — 40 тыс. т. На этой же земле — 4,5 тыс. га.

О.Р.: — Главными факторами в повышении рентабельности являются повышение урожайности и снижение трудоемкости. Внедрение новых технологий в выращивании овощей позволило нам увеличить урожайность за последние 5 лет на 80%, изменило трудоемкость при возделывании этих культур. Так, замена ручной уборки овощей и картофеля комбайнами увеличило производительность труда на уборке в 10-12 раз. Но цена реализации овощей снижается, она не стабильна, поэтому, несмотря на высокую урожайность и снижение трудоемкости, рентабельность тоже снижается. На мой взгляд, главный путь повышения рентабельности этих культур — это ценовая политика на рынке.

А.Ш.: — Сейчас мы хотим автоматизировать фасовку и отгрузку. Это потребует больших вложений — 300-400 млн рублей, но позволит увеличить производительность предпродажной подготовки с 300 т до 500 т в день, при этом на линии будут работать всего 8 человек: один оператор, 6 человек на сортировке картофеля и один — на автоматическом погрузчике. Проект еще включает строительство двух складов — с вентиляцией и холодильником. Такие комплексы я видел только за границей. Думал, что у нас не скоро такое появится. Но все так повернулось, что стало ясно — делать надо сейчас. Этот шаг позволит решить и кадровую проблему: примерно 30% наших работников — пенсионеры. Каждый год их число увеличивается. Молодежи нет. Кто через два-три года будет на расфасовке у нас работать? Там 90 человек. Мы уже сейчас везем людей на уборку издалека — из Семикаракорского и Веселовского районов. Если мы не автоматизируем предпродажную подготовку, скоро будем не 40 тыс. т в год овощей производить, а 30-20 тыс. т и постепенно снижать объемы производства.

N: — Оборудование для автоматизированной линии производят в России?

А.Ш.: — Пока все оборудование выпускается за рубежом. В России — только отдельные элементы. Но оборудование купить можно. Вопрос — где взять деньги. По нынешним ценам мы не потянем кредит, нам нужен льготный кредит на 7 лет по цене до 4% годовых. Планируем до нового года сделать проект и будем ждать решения банков. Если получим льготный кредит — начнем строить. Компания, которая умеет строить такие объекты, уже найдена. Хотим сделать красиво и удобно, чтобы клиенты предпочитали ехать к нам.

N: — На ваш взгляд, почему цена на овощи складывается сегодня таким образом?

А.Ш.: — Я выписываю журнал «Картофельная система», который выпускает Картофельный союз в России, еще в 2019 году он писал, что в стране производится в 1,4 раза больше картофеля, чем необходимо для внутреннего потребления. Кроме того, нам и Белоруссия помогает, и Израиль поставляет ранний картофель — вы все его покупаете в Ростове по 120 рублей за кг. Что надо делать? Уменьшать посевы? Но все ж хотят жить. Выход один — необходимо экспортировать. В страны Африки, например. Но мы не можем этого сделать, потому что не налажена логистика — нет специализированных кораблей. Картофель — живой продукт, необходимо специальное оборудование, чтобы он дышал, иначе сгниет в дороге. Пока никто не планирует его экспортировать.

N: — По свекле и луку тоже перепроизводство?

А.Ш.: — Да. Помните, в прошлом году в феврале лук начал резко дорожать? Цена доходила до 50 рублей за кг. И в этом году фермеры все посеяли лук. У нас ведь в регионе нет централизованной системы планирования.

N: — Работа с крупными розничными сетями должна сократить число посредников между вами и конечным покупателем, планируете с ними сотрудничать?

А.Ш.: — Мы уже общались с сетями. Они ставят задачу: вес сетки должен быть 25 кг, не больше и не меньше. Мы на нашем оборудовании не можем этого обеспечить. Если все делать вручную, это съест все деньги, которые мы заработаем. Для работы с сетями нам нужно автоматическое весовое хозяйство. Оно у нас появится, когда мы автоматизируем предпродажную подготовку. Но мы все-таки хотим сейчас построить самую простую линию, которая будет делать для сетей небольшой объем — 20 т в день, чтобы наш отдел реализации научился с ними работать.

N: — Какая часть выручки ЗАО «Нива» сегодня приходится на овощи?

А.Ш.: — Обычно 65-70% нашей выручки — это овощи.

О.Р.: — В этом году зерновые займут 48%, потому что у нас было много переходящих запасов.

N: — Вы были одной из первых компаний, которые начали поставлять PepsiCo картофель для чипсов, это сотрудничество продолжается?

А.Ш.: — Да. Но мы уходили от них на год, потому что закупочная цена была для нас невыгодной, мы несли убытки. Чтобы вы знали, в стоимости чипсов «Лейс» цена картошки — 3%. После паузы они наконец немного подняли нам закупочные цены, и мы вернулись. Сейчас цена — 22 рубля за кг. Себестоимость чипсового картофеля с учетом хранения (мы храним его 9 месяцев) — 18 рублей, нас это устраивает.

О.Р.: — В сотрудничестве с PepsiCo хорошо то, что они закупают большие объемы и мы заранее договариваемся о цене. В этом году мы должны вырастить для них 6 тыс. т. На следующий год хотим увеличить объемы до 9 тыс. т.

N: — Санкции отразились на закупках семенного материала, запчастей?

А.Ш.: — Наш поставщик — компания Grimme сказала, что не бросит своих покупателей в России. Так что запчасти купить можно, хотя есть проблемы со сроками поставки. Но в Россию не поставляются транспортеры, картофельные комбайны — они под санкциями, то есть официально их купить нельзя. В России такая техника не производится.

Стало сложнее закупать качественные зарубежные семена. Например, импортные семена кукурузы можно получить окольными путями, но за качество никто не отвечает. Поэтому в этом году мы посадили два кубанских сорта, будем смотреть, как будет складываться экономика на этих семенах. По урожайности они ниже.

N: — Устраивают вас условия работы с банками?

А.Ш.: — Несубсидируемые кредиты брать невозможно, они выше рентабельности. При таких доходностях, как сегодня, брать деньги в банке — это самоубийство. Кредиты стоимостью даже 12% годовых не отработаешь никогда.

N: — Есть ли планы по расширению земельного банка?

А.Ш.: — Расширять не планируем. Мы хотим увеличивать эффективность производства на существующих площадях.

О.Р.: — Мы постепенно выкупаем землю, которая находится у нас в аренде, чтобы обезопасить хозяйство. В 2014 году через притворную сделку третье лицо выкупило у наших арендодателей 700 га. Мы судились, но, к сожалению, доказать притворную сделку не смогли. Сегодня около 2 тыс. га у нас в аренде, еще примерно столько же в собственности. При этом в бюджет на 100 га пашни мы в прошлом году заплатили миллион рублей. Годом ранее — 770 тыс. руб. Отчисления увеличили, потому что увеличили зарплаты — средняя зарплата была 45,7 тыс., а стала 56,4 тыс. (рост 24%). Крупные агрохолдинги в нашей области платят налогов намного меньше. Все потому, что в овощеводстве работает больше людей, мы платим хорошую зарплату. А у крупных холдингов огромные площади и три культуры, которые не требуют такого количества работников. Им не важно, что люди из села уехали, детские сады закрылись. У нас есть медпункт. Заведующая, ей 75 лет, работает одна и попросила помощи — медпункт разваливался. Мы сделали ремонт, поставили новые окна, купили оборудование. Вложили более 300 тыс. рублей. Теперь как какая-то комиссия в район приезжает — везут к нам в медпункт. Говорят, у вас тут целая больница.

N: — Что еще предпринимаете, чтобы привлечь работников в село?

О.Р.: — Мы премируем наших сотрудников на праздники, платим надбавку за стаж. Каждый год выбираем и премируем лучшего тракториста, водителя, специалиста. Готовы обеспечивать жильем. У нас в хуторе Ленинском есть Дом культуры, где теннисная секция, волейбол, баскетбол, танцевальные кружки. Есть хор! Но этого для молодежи мало.

А.Ш.: — У нас сегодня нет токаря, нет сварщика, не хватает трактористов. Когда искал токаря, я обзванивал все учебные заведения, мне ответили, что люди не хотят ехать в деревню.