«Если есть вкус, то даже в подъезде на телефон ты можешь снять что-нибудь красивое»
Сняв 15-секундную рекламу для первого устричного бара в Москве, видеопродакшен-студия Rmitage Films попала в шорт-лист фестиваля видеоконтента Big Picture в номинации «Ультракороткое рекламное видео». N поговорил с основателем, директором и режиссером студии Арманом Джагаряном о популярных форматах рекламы, форс-мажорах на съемках и о том, почему вкус важнее дорогой камеры.
В прошлом году команда видеопродакшен-студии Rmitage Films создала около 700 роликов. Среди них музыкальные клипы, реклама для ресторанов, баров, спортивных клубов и других бизнес-проектов. В этом году компания, по словам ее основателя Армана Джагаряна, планирует закрепить успех и побить собственный рекорд.
N: — Как давно существует ваша студия? С чего вы начинали и как пришли в этот бизнес?
А.Д.: — Меня никогда ничего не связывало с видео, кроме режиссерской кепки из моего первого хэппи-мила в «Макдональдсе». В какой-то момент так получилось, что я стал арт-директором студии видеодизайна, которая создавала шаблонную анимационную рекламу с рисованными персонажами. Съемками я там не занимался, только курировал производство, но интерес к видео появился. Мои перспективы в этой студии были туманны, я ушел оттуда и начал снимать сам. Никакого представления о профильном рынке не было. Я просто стал делать то, что мне нравится, — снимать атмосферные видео. Когда только начинал, вообще не выходил из дома без камеры. Если у меня не было дел, встреч и всего прочего, просто гулял по улицам и снимал. Самым важным тогда было понять, как обращаться с камерой и привыкнуть к ней.
Момент становления студии сложно определить. Первый коммерческий заказ появился задолго до ее основания, когда я работал самостоятельно. Это была съемка для детского модельного агентства. Не имея портфолио, я пришел и пообещал, что сделаю круто, и обещание сдержал, потом стал снимать отчеты с мероприятий и понял, что могу делать хорошо. Старался работать максимально эффектно и быстро, спустя 5-6 часов после ивента присылал готовое видео, тогда как другие делали эту работу по нескольку дней. Важно с самого начала выстроить хорошие отношения с клиентом.
Моим первым бойцом стал Владимир Василенко, он, как и я, занимался видео. Прислал в ВКонтакте письмо и несколько своих работ, сказал, что хочет поработать вместе. Мы попробовали, это был новый опыт для нас обоих, я тогда не думал «расширяться», но все отлично сложилось, меня впечатлили его талант и авторский взгляд. Мы быстро нашли общий язык и вместе сняли рекламу для кальянной. Появился второй клиент, третий, все встало на понятные коммерческие рельсы, постепенно, года три назад, собралась команда, которая и преобразовалась в студию.
N: — То есть все началось с увлечения?
А.Д.: — Да-да, это, можно сказать, был эскапизм. Я получил много негативного опыта, работая в разных компаниях, не находил возможности применить себя и искал дело, которое увлечет с головой. Видеосъемка оказалась именно таким делом. Все знания я добывал из книг и учебников, читал биографии режиссеров, смотрел обучающие видео на «Ютьюбе» и непрерывно практиковался. Особенно значимыми для меня стали два источника — очень нудный, но невероятно полезный учебник Питера Уорда «Теория построения кадра и композиции в кино и на телевидении» и книги Эйзенштейна.
N: — На каком этапе сейчас студия: вы уже твердо стоите на ногах или только делаете первые успехи?
А.Д.: — Смотря что понимать под первыми успехами. Если говорить о системной регулярной работе, то этого мы добились года полтора назад. У нас есть постоянные клиенты, для которых студия каждый месяц что-то снимает, мы сотрудничаем с интересными персонами — это тоже успех, но есть и другие цели, к которым мы идем — участие в фестивалях, работа с крупнейшими брендами и рекламными агентствами.
N: — Сколько человек работает с вами в команде?
А.Д.: — Пять: Андрей Светинин — наш продюсер, Владимир Василенко — один из самых творческих людей в команде, очень тонкий художник, Вячеслав Гирев — оператор и монтажер, прекрасный техник, Константин Медведев занимается связями с общественностью. Я выступаю в роли режиссера и директора студии.
N: — Среди ваших клиентов есть несколько известных имен и названий. Вы снимали ролики для бренда Zara и производителя маникюрной продукции E.Мi, клипы для рэп-исполнителя May Wave$, битмейкера Владислава Палагина и еще нескольких музыкантов, на постоянной основе сотрудничаете с ресторанами, барами, фитнес-клубами. Как вы находите таких клиентов и чем подкупаете их?
А.Д.: — У нас нет рекламного видео про студию, мы сапожники без сапог. Основной двигатель — имидж и репутация. Детали играют важную роль, например визитки. Кто-то считает их архаизмом, но в нашем случае это важный элемент фирменного стиля, работающий элемент. Большая часть наших клиентов — входящие заявки от компаний, которые узнали о нас по сарафанному радио и пришли по совету коллег.
Один из ростовских магазинов Zara нашел нас сам. Мы снимали для него видео на корпоративный конкурс среди магазинов бренда. Я не хотел делать работу в формате привычного фешен-ролика и решил снять темную андеграундную урбанистику. Сейчас стрит-видео с закадровым голосом привычно и распространено, несколько лет назад, когда я снимал ролик, этот стиль только набирал обороты. Видео тогда заняло третье место.
С E.Mi мы работали дважды, их менеджер тоже сам нашел нас. Недавно стали работать с еще одной компанией, занимающейся маникюрной продукцией.
С May Wave$ другая история. Мы начали работать с ним, когда только были в начале пути, он в музыке, а я в видеопродакшене. Это стандартный сценарий, когда молодой человек, которому нравится снимать, пишет молодому исполнителю, и появляется совместная работа. Я снимал для Дани (May Wave$. — N) его первый клип, потом появились еще две работы, последняя — клип на песню «Заново».
С Палагиным меня познакомил наш общий знакомый из агентства Booking Machine. Написал, что нужно сделать mood-видео для песни «Не звони», и мы взялись за работу. Снимали в период самоизоляции, были сильно ограничены в возможностях. Все закрыто, ничего не работает, еле нашли несколько локаций.
N: — Как начинающей студии сделать так, чтобы крупная компания доверила ей съемки? Как вы продвигаете свой бизнес?
А.Д.: — В Москве продвижение работает понятным образом, в Ростове чуть сложнее. Вся индустрия в Москве проходит через рекламные агентства. Продакшен-студия присылает рекламному агентству свое портфолио, информацию о том, в каких жанрах работает и примерный диапазон цен. Рекламному агентству приходит заявка на создание ролика, и оно, по сути, устраивает конкурс: какая студия предложит более выгодные условия. Агентство становится посредником, который собирает клиентские запросы и раздает разным исполнителям.
В Ростове так не работает. Понятного прозрачного алгоритма продвижения и поиска партнеров нет. Между тобой и клиентом может быть цепочка из 10 человек и рекомендаций. Иногда крупный заказчик просто натыкается на тебя в Инстаграме. У нашей студии нет четкого маркетингового плана. Мы только добрались до создания собственного сайта, сейчас он находится в разработке. Никогда не участвовали в тендерах. Пытались сами сформировать предложения для разных компаний — не пошло. Наверное, в идеальном мире бизнеса эти инструменты работают, но наши ресурсы, в первую очередь человеческие, не позволяют уделять столько внимания маркетингу. Да и если мы сейчас на себя свалим гигантские объемы, то рискуем не выполнить работу вовремя. Привлечение должно быть качественным. Могу сказать, что точно работает участие в фестивалях и Инстаграм. У нас есть форма с фирменным логотипом, что тоже влияет на узнаваемость. Важно с самого начала создать хорошую репутацию, никогда ничего не задерживать и все выполнять в срок. Дедлайн — это святое.
N: — Вы совсем недавно вошли в шорт-лист фестиваля Big picture. Как он проходил, что вы представили жюри?
А.Д.: — В этом году фестиваль проходил онлайн, все сидели по домам. Rmitage Films попала туда с имиджевым видео, которое снималось в прошлом году для первого устричного бара в Москве Lure Oyster Bar. Мы сделали серию рекламных видео по 15 секунд и оказались в номинации «Ультракороткое рекламное видео». Призовое место не заняли, но попали в шорт-лист. Первое место взял Snickers, второе — KFC, третье — не помню кто. Это был крутой опыт. Пока смотрели трансляцию, увидели огромное количество крутых работ, открыли много классных авторов, это был глоток свежего воздуха. В обычный день ни за что не позволил бы себе просидеть больше 6 часов за ноутбуком и смотреть чьи-то работы.
N: — Часто бывает такое, что клиент говорит: «Я представлял себе по-другому», — и просит убрать то, что вы считаете удачным?
А.Д.: — Правки бывают, но редко. Я по умолчанию считаю правильной работу, когда их нет. Для меня пять правок значит, что мы допустили пять ошибок. Есть клиенты, которые не знают, чего хотят, им все нравится, они на все соглашаются, подписываются под раскадровкой, которая вшита в договор, а когда получают готовое видео, говорят: «Ну, нет, так не пойдет, давайте другое придумаем». Критических случаев, чтобы мы прям не находили общий язык с клиентом, не было. Чаще всего правки касаются оформления: размер логотипа, стиль шрифта. Когда пытаются убрать что-то важное, стараемся решать путем диалога, в первую очередь надо понять, почему хотят убрать и постараться переубедить.
Вообще, клиентов можно поделить на две категории: те, кто приходит за результатом, говорят: «Мы хотим «Вау!» и вопрос бюджета не обсуждается». И есть те, у кого результат отходит на второй план, главное — уложиться в нужную сумму. Всегда думаем, что можем предложить клиенту, обсуждаем, приходим к компромиссу. Клиенту недостаточно написать «хочу видео». Хороший результат требует работы двух сторон.
N: — Бывали форс-мажоры на съемках?
А.Д.: — Это вообще неотъемлемая часть съемочного процесса. Их можно минимизировать, и мы научились это делать, но есть вещи, которые невозможно предусмотреть. Как-то мы сняли у девушки дизайнерскую квартиру для съемок, приехали, расставили свет, пришел ее муж, обалдел, сказал: «Что вообще происходит? Собирайтесь и валите отсюда». На следующий день у нас была запланирована другая съемка, нужно было срочно решить, где делать запись. Пришлось искать компромисс и снимать фотостудию, хотя изначально мы отказывались от работы в ней.
Был случай, когда на съемку пять раз приезжала полиция. Мы снимали имиджевую работу для ресторана «Книжный». Сценарий предполагал столкновение протестных групп с щитами, автоматами и плакатами «Мы против», «Нам надоело». Мы снимали это на площадке за зданием областной администрации в выходные. Кто-то несколько раз звонил в полицию и говорил, что возле администрации митинг. В результате нас попросили за 30 минут снять то, что мы планировали снимать полтора часа.
N: — Что самое сложное и самое приятное в работе с музыкантами и бизнесом?
А.Д.: — В работе с бизнесом многое зависит от компании. Надо сказать, у предпринимателей появилось больше решительности не демонстрировать свой продукт прямо в лоб. Компании стали чаще рассказывать историю бренда в непривычных жанрах через ассоциативный видеоряд. Помню звонок от Cаши Балашова, владельца Mary Wong: «Я хочу рекламу, как у Nike». Я сразу сказал, что в деле. Мы сняли рекламу, ни разу не показав в ней лапшу. Это было видео про хоккей в духе Nike. И это не продажа лапши, это продажа определенной эмоции, образа жизни и мышления, который у зрителя будет ассоциироваться с брендом.
Сейчас есть очень большой запрос на эстетику, и мы хотим создавать нечто большее, чем предсказуемое. Можно продавать карандаши и делать это восхитительно красиво. Даже фирмы, продающие что-то рядовое, стараются сделать крутой креатив. Самое сложное в работе с бизнесом — это убедить его в предлагаемом визуальном решении. Конечно, хочется и приятно работать с компаниями, которые открыты к свежим решениям. Это может быть хоть бренд подсолнечного масла.
В работе с музыкантами есть огромное поле для того, чтобы удивить музыкальную и видеоиндустрию. Музыкальный клип — гибкий жанр, можно придумать много интересного и нового. Те музыканты, с которыми мы работали, — прекрасные открытые ребята. Я порой ставил себя на их место и удивлялся, как они доверяют кому-то визуализацию их собственных идей и музыки. Это вдохновляет, но физически тяжело. С музыкантом сложно состыковать графики, если его карьера уже на хорошем этапе. Мы должны освободить несколько дней и сфокусироваться только на нем. Бывает идет 7-8 съемочных дней подряд, и они длятся по 12 часов. Правда, когда на экране видишь то, что когда-то было нарисовано на бумаге, понимаешь, насколько это здорово, и забываешь про усталость. Магия просто.
N: — А музыкальную индустрию еще можно чем-то удивить?
А.Д.: — Конечно, каждый год выходят два-три клипа, которые ставят новую планку. Есть клипмейкер Дэйв Мэйрс. Я могу его смело назвать режиссером ваших любимых клипов. Он снимал для Трэвиса Скотта, Бейонсе, Кендика Ламара. У него всегда необычные решения. Мэйрс, я считаю, изобрел новый визуальный язык, который еще не скоро исчерпает себя.
Можно удивлять, тем более сейчас, на фоне большого количества однотипных видео. Если 5-7 лет назад было сложно технически реализовать идеи, потому что оборудование было не таким доступным, то сейчас можно снимать и на айфон.
N: — Что вы имеете в виду под однотипными видео?
А.Д.: — Техническая сторона индустрии резко рванула вперед. В широком доступе появились системы стабилизации, световая техника и т. д. Мы стали видеть много одинаковых шаблонных решений, и не только в музыкальных клипах. Я говорю не о сюжетных решениях, а именно о технических: бесконечные наезды и отъезды камеры. Раньше плавная картинка это было «Вау!». Сейчас ее можно сделать, взяв оборудование в прокате за 2 тысячи рублей в сутки. Многие этим злоупотребляют. Одно дело, когда техническое решение обоснованно и оправданно, другое — когда ты применяешь его просто потому что можешь. Камера должна что-то рассказывать, а каждое решение быть частью общей концепции. Сразу видно человека, который не чувствует композицию. Наездами, отъездами и бесконечным дерганьем камеры часто маскируется неумение найти нужный угол съемки.
N: — Вы сказали, что каждый год выходит два-три клипа, которые задают новую планку индустрии. Назовите несколько самых впечатляющих, на ваш взгляд, клипов за последнее время.
А.Д.: — В прошлом году это были клипы на песню Humble Кендрика Ламара и на песню Sicko Mode Трэвиса Скотта. Клип Humble в несколько раз повысил популярность роборуки как приема. Sicko Mode просто напичкан разными визуальными решениями, это очень значимая работа.
В России есть два человека, за которыми я слежу. Это режиссеры Айсултан Сеитов и Олег Трофим. Сеитов — это удивительный случай, свежие решения, крутой продакшен. Молодой парень из Казахстана снял несколько крутых работ в России, уже успел поработать с зарубежными звездами. У Олега Трофима меня поразил музыкальный клип на композицию Синекдохи Монток «Где бы ты ни был».
Есть еще классное креативное агентство Stereotactic в Москве. Кажется, ребята реализуют все свои идеи. Они даже снимают на пленку, что очень дорого, но, видимо, клиент это ценит и готов с ними работать.
N: — Как придумываются идеи для роликов? Опишите процесс.
А.Д.: — Есть минимум информации, которую мы должны знать о продукте, прежде чем начинать с ним работать. Это название бренда, необходимый хронометраж, площадка для размещения ролика и целевая аудитория. Когда данные собраны, команда собирается в офисе и начинается классический мозговой штурм. «А что если…» И понеслась. 80% того, что придумывается, уходит в стол, и это нормально. Мы часто расписываем ватман идеями в хаотичном порядке. Иногда есть понятный референс: клиент показывает рекламу, которая ему нравится, и просит сделать нечто похожее. Чаще заказчик сам не знает, чего хочет.
У меня есть блокнот, в который я записываю образы и решения, которые иногда спонтанно приходят в голову. Когда готовимся к проекту, я открываю блокнот и смотрю, что из этих идей можно применить. Для меня важно максимально глубоко погрузиться в проект. Чтобы видео получилось хорошим, нужно изучить продукт, сферу, нишу компании, понять, с кем мы будем иметь дело. Я читаю о конкурентах, смотрю, какую рекламу они делали, как она работала. Этот подход позволяет придумывать смелые и работающие идеи. Рынок видео и рекламы сложно прогнозируемый. Для меня важно, чтобы то, что мы делаем, работало на длинной дистанции, не один месяц.
В целом это всегда коллективное обсуждение с кофе и сигаретами. Когда сидишь дома, не чувствуешь энергии процесса. Идея оформляется в тритмент — это краткая презентация, того как будет выглядеть ролик. В ней описываются сценарий, цветовые референсы, детали того, что будет в кадре. Рисуется раскадровка, составляется смета. Все это отправляется клиенту, он смотрит, комментирует, вносит правки, после чего мы пишем подробный сценарий и начинаются съемки.
N: — Есть шутка, что каждый журналист мечтает написать роман. Видеографы мечтают снять фильм?
А.Д.: — Среди людей, которые снимают видео, эта шутка так же популярна, как и среди журналистов. У меня нет планов на полнометражный фильм, я никогда им не грезил. А вот короткометражным... Как только я стал снимать видео, у меня появился сценарий для короткометражного кино. Хорошо, что я его не снял. Это было бы визуальное повествование с полным отсутствием драматургии. Тот опыт, который есть у меня сейчас, говорит, что еще рано.
N: — Насколько в Ростове развит бизнес в сфере видеопродакшена? Много ли у вас конкурентов?
А.Д.: — Прямых назвать не могу. Большинство студий в Ростове снимают свадьбы и корпоративы. Мы свадьбы не снимаем. Отчеты с корпоративов делаем только для дружественных нам компаний. Это большой объем работы и загрузка по времени, и мне это не так нравится. Я бы не хотел, чтобы наше имя ассоциировалось со свадебными фильмами, в них нет ничего плохо, просто это не про нас. Есть много видеографов. Это люди, которые сами все делают: ищут клиента, придумывают идею, снимают, монтируют и т. д. Это тоже не наша ниша, я не отношу нас к видеографам и не могу назвать их конкурентами.
N: — Достаточно ли съемок клипов и рекламы, чтобы обеспечить финансовую стабильность студии?
А.Д.: — Мы работаем не только в Ростове, еще в Краснодаре, Москве и иногда в Петербурге. То, что мы делаем в Ростове, позволяет нам существовать, рекламы и роликов вполне хватает. То, что снимаем в других городах, идет в плюс к нашей капитализации.
N: — Сколько в год снимается роликов?
А.Д.: — За прошлый год мы сделали 700 роликов. В этом году выходим на большую цифру. Только в рамках работы с фитнес-клубом 50 Gym снимаем по 20 видео в месяц. Когда только начинали, всего в месяц делали по 5-6 роликов.
N: — Сколько средств вам понадобилось, чтобы открыть студию? Как быстро она окупила себя и стала приносить доход?
А.Д.: — Изначально это не было бизнесом. У меня нет истории про то, как я собирал миллион, чтобы открыть студию. Многое оборудование к моменту основания Rmitage Films у меня было. Сначала появилась студия размером с небольшой кабинет. Чуть больше года назад мы заключили договор аренды с лофт-пространством «Библиотека», сделали ремонт и организовали просторный офис. Инвестиции не были разовым вложением, поэтому мне сложно говорить об окупаемости. Я продолжаю вкладывать средства, докупаю технику, что-то беру в аренду. Оснащение средней, не самой передовой студии обойдется в миллион. Всегда можно купить себе камеру за 150 тысяч или взять ее в аренду и неплохо снимать. Отсутствие большого парка оборудования не говорит о том, что ты не можешь сделать что-то красивое и достойное.
N: — Насколько видеопродакшен сегодня высокомаржинальный бизнес?
А.Д.: — Есть заказчики, которые приходят именно к тебе, а есть те, кто ищет, у кого дешевле. Тут начинается демпинг цен и борьба за клиента. Проект может принести какие-то копейки. Закрываешь все гонорары и остается 5 тысяч рублей прибыли. Но это инвестиция в будущее, мы понимаем, что клиент доволен и придет теперь только к нам. Есть проекты, где 50% уходит на производство и 50% на гонорары команде.
N: — Ваши ролики выглядят недешевыми. Чтобы снять хорошее видео, обязательно иметь большой бюджет?
А.Д.: — Нет, если есть вкус, то даже в подъезде на телефон ты можешь снять что-нибудь красивое. Да, нам нравятся дорогие игрушки, камера, свет, краны и прочее, но и без этого можно сделать хорошо. Красиво — необязательно дорого. Есть доступные инструменты и локации, дело во вкусе. Неважно, на какую камеру снято, если это классно рассказанная история.
N: — Сколько стоит сегодня снять клип и рекламный ролик?
А.Д.: — Это все равно что спросить, сколько стоит машина. 10-секундный ролик может стоить 150 тысяч, а минутный — 10 тысяч. Если идея подразумевает посадку вертолета, то, конечно, без большого бюджета и техники не обойтись. Идея может быть необычной и абсолютно ничего не требовать. Качественный нестыдный музыкальный клип без большой массовки можно снять за 80-100 тысяч. Если клип снимается несколько дней и гример должен постоянно находиться на площадке, то только на его работу уйдет тысяч 30. Когда я начинал, в моей практике были проекты за 5-6 тысяч рублей. Максимальный бюджет клипа, который мы снимали, составлял 850 тысяч. Из них 400 тысяч ушло на видеопродакшен, оплату работы режиссера, съемку, монтаж и т. д. Остальное — помещение, гримеры, массовка. Всегда получается по-разному, потому что нет фиксированных ставок. Если мы будем работать 12 часов в нашем офисе с кофе — это одна цена, если в поле в минус 15 — совсем другая.
N: — Какие форматы рекламных роликов сейчас наиболее востребованы, эффективны для продвижения и лучше всего работают?
А.Д.: — Самое важное изменение — это сокращение хронометража. Раньше клиенты звонили и говорили: «Нам нужно видео на 3 минуты». Сейчас звонят и говорят: «Нам нужно 40 секунд». Социальные сети диктуют свои условия. Многие заказывают ролики под формат Инстаграма. Есть клиенты, которые просят сделать 6-секундное видео для сторис — это вообще удивительно. Я всегда напоминаю, что если мы покажем логотип бренда в конце, то на видеоряд останется 3 секунды.
Стала популярна документалистика в новой интерпретации. Снимается видеоряд о создании продукта, к нему записывается закадровое голосовое сопровождение — настоящее живое интервью основателя компании или создателя продукта, где он рассказывает о том, что для него важно. Голос становится сопроводительной дорожкой к видеоряду. У зрителя возникает ощущение, что он подслушивает разговор и причастен к чему-то тайному. Такой ход повышает интерес и вызывает больше доверия. Ролик может длиться минуту. Статистка показывает, что удерживать внимание зрителя больше 1-2 минут сложно, особенно если это предназначено для просмотра на телефоне. Минуту пока еще терпят. Если мы говорим про документальный ролик для YouTube, то можно и 5-10 минут снять.
Раньше, когда предлагал делать такие документалки, все сторонились, сейчас они становятся популярны и выходят на новый уровень. Прямые продажи в лоб, когда кто-то говорит в камеру и пытается убедить купить, сейчас плохо воспринимаются и порой звучат слишком пафосно.
N: — Вы сказали, что снимаете ролики в четырех городах страны. Как устроена эта работа?
А.Д.: — У нашего постоянного клиента, сети фитнес-клубов 50 Gym, есть два представительства в Москве и Краснодаре. Ежемесячно мы снимаем для него определенный объём материала. Команда едет в Краснодар или в Москву. Параллельно находим там других клиентов. Последний раз за один приезд в Москву отсняли 4 проекта. Часть оборудования привозим с собой, часть берем в аренду. В Петербурге у нас был пока только один проект.
N: — Каковы планы по развитию студии?
А.Д.: — Мы находимся на предельном уровне загруженности. Съемки расписаны на месяц вперед. Больше всего меня волнует вопрос расширения штата. В прошлом году я отклонил 34 заявки специалистов, просившихся в команду. В процессе переговоров я понимал, что мы говорим с ними на разных языках, а мне важно, чтобы художественные взгляды и вкусы в команде совпадали. В планах — развитие анимационного направления и, возможно, видеодизайна. Один анимационный ролик мы уже сняли.
Будем укреплять свои позиции в Ростове и масштабироваться. Я бы не хотел озвучивать долгосрочные планы, лучше расскажу, когда уже реализую их.
N: — Мыслей перебраться в Москву нет?
А.Д.: — Мы будем укреплять свои позиции в Москве, но планов переезда или открытия офиса там на ближайшее время нет. В Ростове есть обозримый потолок, мы еще до него не доросли. Даже если я решу что-то строить в Москве, это будет параллельный ростовскому филиалу проект, здесь студия останется в любом случае.
Справка
Видеопродакшен-студия Rmitage Films занимается созданием имиджевых видео, рекламных роликов, музыкальных клипов, разработкой рекламных кампаний. В 2020 году вошла в шорт-лист фестиваля видеконтента Big Picture с рекламным роликом устричного бара Lure Oyster Bar. В 2019 году создала около 700 видео.
Арман Джагарян родился 18 января 1993 года. По образованию — геодезист-гидролог. Профессиональную деятельность в сфере видеосъемки начал в декабре 2015 года, сняв свой первый музыкальный клип. В 2017 года основал в Ростове-на-Дону видеопродакшен-студию Rmitage Films, является ее генеральным директором и режиссером.
