«Будем держать долю рынка на уровне 30%»

Крупнейший производитель индюшиного мяса в стране — ГК «Евродон» в ноябре планирует запустить новый мясоперерабатывающий комплекс в Октябрьском районе. После его выхода на проектную мощность в 2016 году выпуск индейки увеличится втрое — до 130 тыс. тонн в год. Весной глава группы Вадим Ванеев также рассчитывает начать строительство второго утиного комплекса: проект в Раменском годовой мощностью 30 тыс. тонн и стоимостью около 12 млрд руб. позволит удвоить производство утки. Производитель также ведет переговоры с импортерами индюшатины из Юго-Восточной Азии и арабских стран.

N: — Показывая в конце лета новый мясоперерабатывающий комплекс в Октябрьском районе, вы упоминали о переносе его запуска в связи с нехваткой заемных ресурсов. Решена ли эта проблема? В.В.: — Новый завод по выпуску индейки должен был заработать еще в июне, мы шли с опережением графика. Но теперь цель — запустить его в ноябре. Недостающие средства мы все еще ждем. Речь идет о сумме в пределах 1,2–1,5 млрд руб., это должны быть транши ранее открытых ВЭБом линий. Банк заявляет о готовности финансировать, но когда это произойдет, никто не знает. Новый комплекс позволит увеличить выпуск индейки с текущих 44 тыс. тонн в год до 130 тыс. тонн к концу 2016 года.

N: — Менялась ли с начала кризиса ставка, по которой вы работаете с банками — ВЭБом в индюшином проекте и Россельхозбанком в утином? В.В.: — Ставки поднимали автоматически, потом немного опускали, это прерогатива банков. По каким-то траншам сейчас есть существенная разница по сравнению с первоначальной ставкой: было 13%, а теперь — 20–22%. Безусловно, на банковской системе сказалось происходящее в стране, и мы почувствовали это на себе.

N: — Корректировали ли вы планы в связи со сложностями в получении заемных средств, в частности идею создания второго производства утиного мяса в подмосковном Раменском? В преды­дущем интервью N вы говорили, что реализуете проект уже в этом году. В.В.: — Мы не отказывались от проекта, но пересмотрели бюджет и сроки реализации. В Раменском запланировано производство утки, сопоставимое с «Донстаром», действующим в Миллеровском районе Ростовской области, — мощностью 30 тыс. тонн в год. Сейчас земли выделены, все зарегистрировано. Мы пишем бизнес-план. Думаю, что в следующем году, весной, начнем строить. Строительство займет год и 8 месяцев — в конце 2017-го — начале 2018 года состоится запуск.

Мы рассчитываем на проектное финансирование, ведем переговоры с госбанком. Планируемый после пересмотра бюджет — 11–12 млрд руб., но цифры могут корректироваться: 40% оборудования европейского производства, эта статья расходов напрямую зависит от валютных курсов.

В действующем утином комплексе в этом году мы выйдем на объем производства в 26 тыс. тонн. По итогам 2014 года компания произвела 20 тыс. тонн утиного мяса.

N: — Два года назад, запуская утиное производство, вы утверждали, что российские покупатели готовы к потреблению утки даже больше, чем индейки. Подтвердилась ли эта гипотеза? В.В.: — С тех пор как мы начали заниматься индейкой, в России зая­вили около 50 проектов. Что касается утки, то уже сообщили о десяти потенциальных производствах в разных регионах. Вот вам и реакция рынка!

У самого «Донстара» — первого и пока единственного подобного завода в стране — все в порядке.

N: — Какова емкость российского рынка индейки? В.В.: — Сейчас, по разным оценкам, от 140 до 150 тыс. тонн в год. В следующем году при увеличении производства отечественными компаниями емкость будет больше: около 200 тыс. тонн. Тогда станет тяжело всем, но и рынок стабилизируется. Может быть, еще через год эта цифра перевалит за 250 тыс. тонн. Вот тогда начнется очень острая борьба, производители будут объединяться, начнутся поглощения. Все идет к этому.

N: — Планируете наращивать свою долю рынка? В.В.: — Свою долю мы будем держать на уровне 30%. Больше 35% — это уже антимонопольный комитет.

N: — Изменилась ли ситуация на рынке с вводом продуктовых санкций? В.В.: — Санкции на нас практически не влияют. Возможно, есть небольшой синергетический эффект: другое мясо не импортируется и спрос на наше слегка подрос.

Но в целом ни импортной индейки, ни импортной утки в России практически не было. Было немного замороженного мяса из Франции, сейчас есть замороженная продукция турецкого производства. Но мы выпускаем охлажденное мясо и не конкурируем напрямую.

В настоящее время доля импорта на российском рынке индейки — около 10 тыс. тонн, это меньше 10%.

N: — Каких российских производителей вы считаете основными конкурентами «Евродона»? В.В.: — Конкуренция есть. Но другого лидера, кроме «Евродона», нет и не будет. Разве что все остальные производители объединятся. Мы создали очень сильную команду, и у нас множество ноу-хау.

Если говорить о других производителях, то доподлинно неизвестно, сколько продукции каждый из них реально выпускает. Компании заявляют об определенных объемах, но эти данные сильно расходятся с теми, что неофициально получаем мы. При этом я точно знаю, что за год мы выпустили 44 тыс. тонн. В следующем году произведем в 3 раза больше — о какой конкуренции можно говорить?

N: — Насколько перспективны, на ваш взгляд, крупные индюшиные проекты, заявленные к реализации в ближайшее время, например завод компании «Индосибирь» на Алтае, где планируется выпускать 56 тыс. тонн продукции? В.В.: — Завод на Алтае, по моему мнению, это сказки: эти люди ничего не понимают в индейке, они его никогда не построят. Вернее, может, и построят, но лет через 10.

Специалистов в стране физически нет. У меня вопрос к тем, кто заявляет 60 тыс. тонн: а где они возьмут яйцо? Только дилетанты могут объявлять такие проекты. 60 тыс. тонн выпускаем мы — те, кто на производстве индейки собаку съел, и то с большим трудом.

N: — Ранее вы говорили, что пос­ле выхода на 130 тыс. тонн индейки в год к концу 2016 года начнете тестовые экспортные поставки. Какие шаги уже сделаны для работы с внешними рынками? В.В.: — Основные направления, которые мы рассматриваем, — страны Юго-Восточной Азии и арабские страны. Недавно еще Грузия всплыла. Из-за девальвации рубля варианты могут быть самыми разными. Но сейчас у нас просто нет мяса для экспорта.

Пока работа идет на уровне переписки с теми, кто интересуется сотрудничеством. Но откуда именно потенциальные партнеры, говорить не буду, потому что как только мы что-то говорим, за нами, как попугаи, начинают повторять другие компании, работающие на этом рынке. Один из конкурентов, производитель индейки из центральной части России, теперь тоже ищет партнеров в Азии, хоть у него и внутри страны мясо не особо продается.

На самом деле на внешних рынках нас по-прежнему никто не ждет. Страна всю жизнь импортировала продукты. И пока заявления о том, что русские производители будут завозить продукты питания, воспринимаются как дикость. Это надо изменить.

Мы сотрудничаем с международной аудиторско-консалтинговой компанией PricewaterhouseCoopers. Основные направления работы — получение дополнительных сертификатов и экспорт. Достоинство этого партнера — в огромном количестве связей по всему миру.

N: — Почему вы не слишком активно развиваете собственную розницу — сеть «Мясной градус»? В.В.: — Причины банальны: не хватает мяса и денег. Ростовские городские власти просят нас об увеличении количества магазинов. Только в Ростове должно работать 20–30 магазинов.

Вложения в открытие одной торговой точки — около 3 млн руб., окупается она за 2,5–3 года. Требования к помещениям для открытия — площадь от 150 кв. м до 200 кв. м и высокий пешеходный трафик. Ищем варианты в центре и в густонаселенных спальных районах. Интенсивность автомобильного движения особой роли не играет.

До конца следующего года в Рос­тове и области появится больше 10 новых магазинов. Если найдутся деньги, будем развиваться еще более агрессивно. Пока продажи через нашу сеть — 6 магазинов в Ростове, 2 в Шахтах и 1 в Миллерово — составляют всего 1% от общего объема. Что касается сторонних ретейлеров, то мы работаем абсолютно со всеми: и с федералами, и с транснационалами.

N: — С какими финансовыми показателями планируете закончить год? В.В.: — Если по итогам прошлого года мы нарастили выручку почти на 15%, то в этом даже рост на уровне 5% будет восприниматься как успех. Вообще, задача — удержаться на уровне 2014-го. Год очень тяжелый. Но в это тяжелое время «Евродон» не сокращает зарплаты и сотрудников. Вот что для нас настоящий показатель успешной деятельности!

Существенно дорожают корма. Мы находимся в таком месте, откуда вывозится много зерна на экспорт, что нам как производителям невыгодно. Будь мы в центральной части России, где до портов далеко, цена была бы другой. Мы платим уже 10 руб., хотя 2 года назад цена была в два раза ниже. А корма — это 60% себестоимости птицы. Что будет до конца года, никто не знает. Идет новое зерно, а цена не падает. Нонсенс!

Вообще, сейчас вся страна в минусе. Вы посмотрите: рушатся такие гиганты, как «Мечел» и «Трансаэро». «Евродон» по сравнению с ними младенец, который только начинает ходить в ясли.

N: — Но у «Трансаэро» нашелся выход — покупка «Аэрофлотом» за символическую сумму. Допускаете ли вы возможность продажи «Евродона»? В.В.: — Никто никогда не сделает мне такое «интересное предложение». Единственное, чем могут помочь потенциальные инвесторы, — деньгами. А финансирование — решаемая задача, деньги я и так найду. Я точно знаю, что наша команда ничем и никому не уступает в производстве индейки в мире.

Я многое видел: мы ездили по всему миру — ничего нового. Все новое — у нас. Мы перенимали зарубежный опыт, в частности лучшее, что было в Израиле в плане био­безопасности.

N: — Допускаете возможность IPO? В.В.: — Пока нет, рано. Кроме того, у меня 3 сына — зачем продавать компанию? Постепенно я приобщаю их к работе. Старший должен заняться маркетингом и продажами. Двое других пока учатся.

N: — На прошедшем в начале лета Форуме продбезопасности вы упоминали о постановлении, согласно которому «Евродон» должен получить поддержку от регионального правительства в размере 1,2 млрд руб. Получили ли вы средства? В.В.: — Ничего мы не получили. Речь идет не о постановлении, а о решении наблюдательного совета ВЭБа, подписанном премьер-ми­нистром Российской Федерации. Оно обязывает область выделить средства: на строительство дорог, прокладку коммуникаций и пр. — все то, что мы уже сделали в индюшином проекте за свой счет. Линия ВЭБа действует до следующего года включительно, а 1,2 млрд руб. из областного бюджета должны быть перечислены до 2020 года. Но не нам, а банку.