Удачливая хитрость

Довольно давно в интервью коррес­понденту N спикер областного парламента Александр Попов заметил: «Мы политики местные. Мы не в полном смысле слова политики». Видимо, он хотел сказать, что хитроумные интриги и шекс­пировские страсти в борьбе за трон — это для Москвы. В провинции лидеры — это простые хозяйственники. Их удел — село, ЖКХ да промышленность нефедерального значения. И действительно, по сравнению с Ельциным на броневике или Путиным на сверхзвуковом истребителе у нас как-то все проще, без героизма. Вот и последняя выборная кампания, по общему мнению, вышла довольно пресной. Однако автор этого текста придерживается мнения, что в Рос­тове есть самая настоящая политика, понимаемая как искусство направлять деятельность многих людей для достижения главной цели политика — завоевания и удержания власти. В освоении этого искусства на Дону весьма преуспели. Местные политики вполне способны демонстрировать высший пилотаж в составлении многоходовых политических комбинаций. Просто политика у нас не всегда на виду, точнее, всегда не на виду. Подтвердить наличие на Дону политики как искусства автор призвал средневекового классика политтехнологии Никколо Макиавелли, чей нетленный труд «Государь» стал хрестоматией для тех, кто хочет добиться власти и ее сохранить. О том, как команда Владимира Чуба (вольно или невольно) использовала советы величайшего политтехнолога всех времен и народов, попробуем проследить на примере минувшей выборной кампании. Благо баталии позади и бойцы могут предаться приятным воспоминаниям. Собеседниками N (конечно, на правах анонимности) согласились стать несколько человек, с разных сторон наблюдавших за внутренними процессами кампании.

Один из них — работник админист­рации области, другой — представитель осведомленной федеральной структуры, кто-то был близок к предвыборному штабу Владимира Чуба, свои мысли высказывали и люди из политтусовки, и, наконец, некоторые видные бизнесмены. В чем-то их мнения сходились, порой они предлагали взаимоисключающие версии. Конечно, истинный смысл происходящего и главные его детали известны очень узкому кругу лиц, и эти лица в ближайшее время воздержатся от откровений. Мы же, приступая к анализу сражения, лишь заметим, что доподлинных доказательств всего нижеописанного нет и быть не может, — как сказано в заголовке, подробности этого процесса во многом домыслены, какие-то из них были, а какие-то лишь вполне могли быть. Так, по крайней мере, посчитали автор и его собеседники.

Глава I.

Сам себе наследник

Ну как тут не вспомнить реплику Владимира Чуба о перспективах победы на Дону кандидата от коммунистов после летнего триумфа КПРФ на губернаторских выборах в Нижнем Новгороде? По его мнению, рассудительные донцы не захотят ничего ломать, как это делали кубанцы или нижегородцы, чьи губернаторы за по­след­ние десять лет менялись многократно.

Вот что ответил депутат Гордумы Михаил Емельянов на вопрос N об истоках победы Чуба: «Владимир Чуб за годы своего руководства областью так сплотил все местные элиты, что в конце концов его поддержали даже прежние оппозиционеры — шахтеры, казаки, чернобыльцы» («Город N», ноябрь 2001 г.).

Это действительно так. У губернатора к моменту выборов не нашлось ни одного достойного местного соперника просто потому, что на протяжении десяти лет в области велась кропотливая работа с потенциально сильными фигурами. Одних губернатор приглашал в свою команду, давая высокий пост или покровительство в бизнесе. Так было, скажем, с Саввиди и Станиславовым. Другие, пытавшиеся жестко оппонировать власти, стремительно оказывались на политической обочине. Это произошло с Зубковым и Иванченко.

В отличие от первого срока правления второй ознаменовался подлинной консолидацией губернатора с бизнесом. Провозглашенный лозунг «Мы будем поддерживать эффективных» пришел на смену негласному — «Помогай своим, то есть местным и лояльным». И когда в предвыборной ситуации появился ролик «Знай наших!», он в целом соответствовал реальности. Многие крепкие предприятия действительно к этому времени были обязаны губернатору.

Несмотря на тяготы реформ, население Дона жило чуть лучше, чем в среднем по стране. Нас миновала судьба Приморья, звание криминальной столицы Ростов уступил Питеру, развивающийся в сравнительно либеральной среде бизнес давал рабочие места, пришедшие на проблемные заводы москвичи вдохнули в них жизнь. Минусами внут­риобластного имиджа губернатора помимо главного — все-таки довольно низкого уровня жизни людей — были: фактическая поддержка запуска РоАЭС вопреки мнению подавляющего большинства жителей Дона, проблемы потенциального локомотива донской экономики — пес­товавшегося губернатором Таганрогского автозавода, наконец, участившиеся слухи о коммерческих успехах близких родственников.

Все эти минусы предстояло нейтрализовать во время кампании, но на «внутреннем фронте» удалось добиться главного: сильного «нефедерального» соперника не было, население и денежные мешки были настроены по отношению к губернатору, по крайней мере, не враждебно. Потому что решительных и болезненных реформ не инициировали, обычая предков старались не преступать, к новым обстоятельствам примеривались без поспешности, основательно. В общем, все по Макиавелли, только он предупреждал еще о возможной «особо могущест­венной и грозной силе».

И такая сила существовала. Именно она некогда поставила у власти молодого и неизвестного Владимира Чуба. И только эта сила сейчас могла его власти лишить. Того президента России, который подписал указ в 1991 году о назначении главы администрации Ростовской области, а затем благословил Владимира Чуба на переизбрание в 1996 году, в Кремле уже не было. Там сидел новый, молодой, пришедший под лозунгом укрощения самостийных региональных баронов и с негласной установкой на постепенный отказ от наследия ельцинской эпохи. В 2000-м, за год до губернатор­ских выборов, многие высказывали предположение о том, что вслед за Ельциным питерцы не против усадить в карету прошлого и его верного соратника — донского губернатора, а управление областью передать в руки человека нового поколения. Владимир Чуб, скорее всего, чувствовал некий холодок во взаимоотношениях и пытался найти как можно больше общего с новой командой, даже как-то слегка поиронизировал по поводу эпохи Ельцина: «Я был одним из самых молодых губернаторов в стране. Основной костяк составляли люди старшего поколения, и подчас было трудно находить общий язык с ними. Сегодня, отмечу, требовательность со стороны Кремля к региональным руководителям возросла. Но теперь к власти пришли мои сверстники, мое поколение. В этом смысле работать стало легче» («Комсомольская правда», 20.07.2001).

Итак, новый президент России в отличие от прежнего вряд ли мог считаться надежным союзником действую­щего губернатора. Кроме того, на Дону все та же «могущественная сила» была представлена полпредством. Ни у одного из собеседников N не вызвало сомнений то, что отношения между полпредом и губернатором были в начале выборного года далеки от идеальных. Сам Владимир Чуб старался говорить об этом как можно дипломатичнее: «Да нормальные у нас отношения с Казанцевым! Но чтобы быть до конца откровенным, замечу: притирка новых структур — процесс достаточно длительный, здесь без шероховатостей и каких-то нестыковок не обойтись» («Вечерний Ростов», 07.08.2001). «Шероховатости» усугублялись переходом в полпредство главы донского правительства Виктора Анпилогова, человека на Дону весьма влиятельного, а значит потенциально сильного конкурента.

Таким образом, в конце 2000 года было очевидно, что главным долж­но стать внешнее направление кампании: нужно было завоевать расположение президента, склонить к союзу или хотя бы к нейтралитету полпреда, постараться не допустить к участию в выборах «парашютистов», поддерживаемых влиятельными внешними силами. И, решив сложнейшую «внешнюю» проблему, заняться более простой «внутренней» — разобраться с теми местными политиками, кто все же риск­нет баллотироваться.

Глава II.

Лиса и Лев

Те, кто лично общался с губернатором Чубом, могли заметить свойственное многим политикам сочетание таких черт, как по-детски добрая улыбка и твердый, можно сказать, жесткий взгляд. Первое нужно, чтобы общаться с тем, от кого зависишь ты, второе — с теми, кто зависит от тебя.

В начале выборного 2001 года на повестке дня были первые — сильные мира сего, определяющие из столицы, кому быть при региональной влас­ти, а кому пора на покой. К этому времени уже при Путине губернаторские кресла покинули Руцкой, На­здра­тенко, Рокетский и др. Каждый уходил по-свое­му. Проанализировав их неудачи, можно бы­ло прийти к следующим выводам: чтобы остаться у власти, нужно обеспечить относительную стабильность в регионе, продемонстрировать, что идешь в ногу с правящей командой, договориться с руководством администрации президента, доказав свою стопроцентную лояльность и не отказываясь брать на себя предложенные обязательства, наконец, попытаться договориться с другими цент­ра­ми влияния, помимо президентской администрации. Последнее, казалось бы, неочевидное условие, но тюменский губернатор Рокетский проиграл, именно не учтя его: договорился о поддержке в администрации президента, но был повержен заместителем мест­ного полпреда Собяниным, поддержанным Советом безопасности. Свою скрипку гипотетически могли сыграть и Минобороны, и ФСБ, и одна из олигархических групп (последнее, например, случилось на Таймыре и Чукотке). Лисе предстояло обойти все капканы.

Большинство собеседников N сошлось на том, что Владимиру Чубу задолго до выборного года удалось наладить хорошие отношения с главой администрации президента Александром Волошиным и его заместителем Вячеславом Сурковым. И хотя некоторые собеседники уверяли, что вначале Сурков относился к губернатору прохладно из-за проблемы близкой ему «Альфа групп» в Таганроге, большинство все-таки сошлось на том, что для г-на Суркова это было бы слишком мелко, то есть воло­шинско-сурковское крыло окружения президента сразу поставило на Чуба. Об условиях этой поддержки можно только догадываться, что и делали собеседники N. Естест­венно, губернатору предстояло стать, так сказать, частью президентской вертикали со всеми вытекающими последствиями по делегированию «нужных» представителей области в Совет Федерации, поддержке «прагматичных» кандидатов в депутаты Госдумы от Дона, реализации в области любых начинаний Центра. Человек, близкий к «Суркову — Волошину», должен был стать одним из руководителей предвыборного штаба (им оказался Сергей Анохин, директор московского Института гуманитарных технологий, вскоре после выборов занявший пост сенатора от адми­нис­т­рации Ростовской области). Один из работников федеральной структуры вы­сказал N мнение, что условием под­держ­ки также было участие области в развязке долговой проблемы между Арменией и Россией. Эта сделка несколько обременительна для экономики Дона, зато чрезвычайно важна для решения стратегических задач России на южных рубежах. Предположительно взамен обещались лояльность основных федеральных СМИ, и прежде всего телеканалов, помощь в убеждении возможных федеральных кандидатов отказаться от участия в выборах и, наконец, организация встречи с президентом в канун выборной кампании.

Довольно успешно прошли переговоры в других центрах влияния. Они сопровождались масштабной рекламной кампанией губернатора в центральных СМИ. Владимир Чуб дважды был собеседником Владимира Познера, комментировал актуальные проблемы на РТР и НТВ, журнал «Огонек» «вдруг» решил поместить его на обложку...

Чуб заручился поддержкой Волошина, он сконсолидировал вокруг себя донскую элиту, обеспечил приличный рост объемов промышленного производства (о последнем не преминул заявить в СМИ соратник Волошина — премьер Михаил Касьянов). Позиции Чуба были довольно сильны. И в Моск­ве, и в Ростове шли переговоры с потенциальными конкурентами: с кем-то приходилось договариваться, были и такие из обратившихся, кого, поразмыслив, не стоило принимать в расчет, и их просто «отшивали».

Местные «федералы», причислявшиеся аналитиками к возможным соперникам, — глава УФСБ Валерий Дятленко и командующий СКВО Геннадий Трошев — дали понять через прессу, что не имеют ничего против переизбрания Владимира Чуба. Вскоре в поддержку губернатора высказался и вице-спикер Госдумы Владимир Аверченко.

Главной «внешней» проблемой оставалась позиция полпреда. Говорят, в течение весны Владимир Чуб неоднократно обращался к Виктору Казанцеву с просьбой определиться — поддержит ли тот его на выборах. И Казанцев каждый раз оставлял эту просьбу без ответа. N поинтересовался у собеседников, в чем причина сложных отношений Казанцева и Чуба. Кроме лежащих на поверхности «шероховатостей» вроде того, что трудно двум медведям в одной берлоге уживаться, собеседники высказывали и другие версии. Самая сложная — люди разных взглядов: Чуб скорее демократ, человек, симпатизирующий либералам, приветствующий появление молодых управленцев. Казанцев обладает чертами державника, прохладно относящегося к «творчеству» Егора Гайдара и легко находящего общий язык с людьми, отправленными ельцинской эпохой в отставку (Юрий Песков, Юрий Жданов). Самая экстравагантная версия гласила, что отношения не сложились и у жен — Тамары Казанцевой и Зои Чуб, что только усугубило первоначальное отчуждение полпреда от губернатора. Однако все собеседники говорили, что истинная причина им неизвестна.

Здесь стоит сказать, что к этому времени администрация президента уже успела поконкурировать с одним из полпредов. Произошло это на выборах в Калининградской области. Якобы управление Суркова там взяло верх: его креатура Егоров победил поддержанного полпредом Горбенко. Так что такая конкуренция и на Дону была вполне возможна. В конце весны полпредство начало проверку Ростовской области, от исхода которой вроде бы зависело решение о поддержке Казанцевым Чуба. Сама по себе проверка вряд ли могла быть воспринята как шаг дружественный. В администрации области отреагировали на проверку тем, что сделали вид, что никакой проверки нет. А в это время было решено предпринять активные действия в Моск­ве, после которых исход проверки уже не имел бы никакого значения. Лисе пора было превратиться во льва.

В мае Владимир Чуб объявляет о своем намерении баллотироваться и через несколько дней встречается с президентом. Некоторые собеседники N утверждали, что эта встреча была кульминацией кампании. Она очень походила на сцену из «Семнадцати мгновений весны», когда к Гитлеру Гиммлер смог попасть чуть раньше Бормана, и Мартин Борман понял, что проиграл. Трудно предположить, как сложилась бы кампания, если бы раньше Чуба к Путину попал Казанцев. Однако усилия президентской администрации привели к тому, что случилось то, что случилось.

Говорят, что начало встречи вышло прохладным. Губернатор начал одну из фраз с неловкого оборота: «В ближайшее время мне придется встречаться с жителями Дона...» Якобы Путин его перебил, сказав: «Очень жаль, что «придется»...» Однако в целом беседа прошла благополучно. Президент приятно удивился тому, что губернатор почти его ровесник, спрашивал, какого точно он года рождения, собеседники много шутили, что, понятно, хороший знак. Сюжет о встрече прошел по всем федеральным и местным каналам. Это окончательно успокоило последних желающих из первопрестольной посоперничать с донским губернатором.

Какими бы ни были итоги полпредской проверки области, теперь вес­ти контригру против Чуба становилось опасно — любая атака могла быть истолкована как дискредитация президента Путина, публично благословившего губернатора на переизбрание. Тем более не могло быть речи о появлении серьезного компромата (о возможности которого судачили уже год). Любой соперник Чуба сражался бы уже не с группой Волошина — Суркова, а шел вопреки линии президента. В результате представители полпредства огласили некоторые довольно безобидные итоги проверки (кое-какие из них не выдерживали критики), а все самое серьезное пообещали журналистам сообщить позже. Журналисты, надо сказать, уже тогда не надеялись, что их когда-то с чем-то таким ознакомят. В это время Владимир Чуб уже был явным фаворитом предвыборной гонки, ставленником и федерального центра, и местной элиты.

Одной из тайн минувшей кампании останется позиция заместителя полпреда Виктора Анпилогова. Большинство собеседников N сошлись на том, что Виктор Николаевич был готов идти на выборы только в том случае, если бы от борьбы по какой-то причине отказался Владимир Чуб.

Надо сказать, что представители элиты о возможности подобного противостояния думали с содроганием. В этом случае многим крупным бизнесменам, руководителям федеральных структур, главам средств массовой информации, общественным деятелям, успешно совмещающим добрые отношения и с Чубом, и с Анпилоговым, пришлось бы делать мучительный выбор. И в любом случае проигравших было бы немало. Ожесточенная борьба могла бы привести к появлению компромата, и оба вероятных соперника, проработав в непростое время вместе не один год, были бы в этом смысле подобны ядерным супердержавам, способным своим конфликтом уничтожить вокруг все живое. Не исключено, что одним из доводов сторонников Чуба, боровшихся за поддержку Путина, как раз и было описание исхода возможного противостояния — предсказуемой победы явно несимпатичного Кремлю коммуниста Иванченко. Сам Владимир Чуб на одной из пресс-конференций так отвечал на вопрос о том, кого бы он больше всего не хотел видеть в числе соперников: «Прежде всего своих соратников, с которыми вместе работал, чтобы не устраивать раздрая... Когда я вижу, что два человека выходят на предвыборную стезю... Да, могут быть два человека, но в такой ситуации к победе часто приходит кто-то третий. А для нас, вы понимаете, преемственность немаловажна...» («Город N», август 2001 г.).

Итак, во-первых, Чуб баллотировался, во-вторых, его поддержал Путин. Полпредство постепенно заняло нейтральную позицию, и команда губернатора приступила к решению более простой «внутренней» проблемы.

Единственным опасным соперником губернатора из зарегистрированных кандидатов был лидер местных коммунистов Леонид Иванченко. В команде Владимира Чуба не скрывали, что больше опасались выдвижения молодого и перспективного секретаря ростовского горкома КПРФ Николая Коломейцева. Проведя довольно пассивную мэрскую кампанию осенью 2000 года, г-н Коломейцев неожиданно показал блестящий результат, набрав 37%. В окружении Чуба считали, что Коломейцев, подтянув ресурсы и правильно поведя кампанию, мог изрядно попортить нервы действующему губернатору. Такие комплименты г-ну Коломейцеву отчасти связаны и с давней мечтой донской партии влас­ти сделать местную коммунистическую оппозицию, так сказать, «системной», как это произошло в Моск­ве. То есть дать коммунистам хорошее здание, представительство в ЗС и гордумах, выделять лучшие места для митингов, идти навстречу их требованиям по улучшению жизни трудящихся. И за все это коммунисты должны были бы стать чуть более респектабельными, так сказать, совершить дрейф от Анпилова к Селезневу. Надеждам не суждено воплотиться, пока донскими красными руководит непримиримый Иванченко, у которого с Чубом, как считают в обладминистрации, личные счеты.

Итак, Иванченко баллотировался и был объявлен штабом Чуба очень удобным соперником. Однако вскоре в Нижнем победили коммунисты, и, как говорят люди, близкие к штабу, совершенно неожиданно соцопросы стали фиксировать некоторый рост рейтинга Леонида Андреевича. Впрочем, сам рейтинг сильно уступал показателям губернатора, хотя имел положительную тенденцию.

Одной из главных тайн кампании, породившей множество версий, стало отстранение Иванченко от выборов облизбиркомом. Тайну эту, конечно, не разгадать. Собеседники N лишь сошлись во мнении, что случившееся очень похоже на блистательно проведенную комбинацию с характерным почерком вице-гу­бер­натора Сергея Кузнецова. В связи с изменением законодательства проблема со сбором подписей и оформлением документов стала гораздо сложнее. Вот что говорил об этом Михаил Емельянов: «В последние полтора года именно левые в Думе проводили поправки, ужесто­чаю­щие выборное законодательство. Теперь они впервые столкнулись с тем, что организаторы выборов до послед­ней запятой оказались верны букве закона» («Город N», август 2001 г.). Качество сбора подписей у коммунистов всегда оставляло желать лучшего. Возникал простой вопрос: почему бы не использовать эту ситуацию и не избавиться от конкурента, используя (это здесь самое красивое) нарушения соперником закона?

Власть в России, к сожалению, существует так: закон применяется к врагам и не применяется к друзьям. Очень похоже на то, что в этом случае были созданы соответствующие условия для применения закона к Иванченко, и с точки зрения права здесь все чисто, что и подтвердил Верховный суд.

О роли «правдолюбца» Титаренко, указавшего избиркому на фальшивые подписи, потом писали много. Близкие к штабу губернатора издания утверждали, что Титаренко остается верным соратником Иванченко и просто выполнил просьбу Леонида Андреевича «стукнуть» на него. Потому что лучше быть с почетом снятым с гонки, чем бесславно ее проиграть. В эту схему плохо вписываются слова Титаренко «Городу N»: «Леонид Андреевич должен почувствовать, в какой шкуре мы тогда были». Тут он имел в виду свое давнишнее «снятие» с выборов и безрезультатные призывы к Иванченко о помощи. Один из собеседников N высказал смелую мысль, что людям Чуба было бы вполне по силам воспрепятствовать снятию Иванченко с гонки, если бы они действительно были заинтересованы в борьбе с ним, как заявляли об этом неоднократно. Из чего можно сделать вывод, что эта новость по крайней мере не опечалила штабистов губернатора.

Многие считают, что г-н Чистяков, снятый вслед за Иванченко, просто, как говорится, попал под раздачу. Нет даже подозрений, что против него кто-то интриговал. Но ситуация с подписями у бизнесмена была не лучше, чем у Иванченко, и после громкого скандала с кандидатом-коммунистом облизбиркому ничего не оставалось, как зафиксировать снятие и кандидата-капиталиста. Это решение вряд ли вызвало оптимизм у сторонников губернатора: Чистяков был им точно не опасен, а без него выборы между Чубом и его дублером Волошиным превращались в фарс и подвергались риску быть сорванными из-за неявки или голосования против всех. Нужна была серьезная работа, чтобы люди все же пришли голосовать.

Глава III.

Штабные

Подход к организации штаба кампании был коренным образом изменен. В 1996 году губернатор, вероятно, копировал устройство выборной команды только что победившего Ельцина. У Бориса Николаевича, любителя сдержек и противовесов, в штабе сражались Чубайс с Коржаковым и Сосковцом. На Дону в ту кампанию, говорят, было фактически четыре штаба по поддержке Чуба, возглавляемых высокопоставленными областными чиновниками. Соревнуясь в поддержке, они часто толкались локтями, порой действовали на встречных курсах, а после победы выяснение заслуг каждого привело к тому, что половина их руководителей лишилась своих мест в обладминистрации.

Пример по-чекистски четко вы­строенной кампании Владимира Путина, видимо, также не оставил Владимира Чуба равнодушным. Было решено создать штаб, состоящий из нескольких групп, объединенных общим руководством. Но кто должен был возглавить столь ответственную структуру? Все собеседники N сошлись на том, что, определив на эту должность главу донского правительства Ивана Стани­славова, губернатор учитывал не столько даже высокий статус этого чиновника, сколько его, так сказать, «технократичность». Распространенное мнение: Станиславов не политик, он чистый организатор, человек, который может заставить работать любой механизм вне зависимости от его предназначения. И при этом будет далек от интриг и поиска полити­ческих дивидендов. Политик Чуб поставил на «неполитизированного» Станиславова, и, по единодушному мнению, Иван Антонович справился со своей негласной ролью блестяще. Он эффективно сработал и собственно по организации совместной работы разнородных групп, часть из которых управлялась строптивыми москвичами, и эффективно провел несколько выездных заседаний правительства в городах области, в ходе которых развязывались местные проблемы и принимались решения о выделении денег из облбюджета, а заканчивались они такими пресс-конференциями для местных СМИ, что, говорят, журналисты порой даже аплодировали остроумным ответам г-на Станиславова.

Вице-губернатор Сергей Кузнецов традиционно курировал связь с территориями, вел организационную работу по конкретным проектам (например, по обеспечению явки). Вице-губернатор Виктор Усачев вел переговоры с представителями бизнеса и СМИ. Наконец, собственно pr-кампанией занимались москвич Сергей Анохин и кемеровец Валерий Чирков. Им в помощь от местных был делегирован пресс-секретарь ростовского мэра Андрей Рывин.

Глава IV.

С легким пиаром

Аппаратные интриги за доступ к президенту или выделение бюджетных средств шахтерам, малоимущим, селянам — все это и многое другое требовало соответствующего пропагандистского сопровождения. Правильный PR всегда выстроен в соответствии с целями и задачами всей кампании. Как говорилось выше, главным и первым этапом кампании была работа на «внешнем», столичном направлении. То же происходило и с PR-кампанией. Большая часть средств и сил была направлена на работу с федеральными СМИ. Вмес­те с успехами в кабинетах адми­нистрации президента потенциальные «федеральные» соперники должны были видеть на экранах и страницах газет уверенного в себе Владимира Чуба — передового губернатора в реформировании ЖКХ и подъеме промышленности. «Мы по-отцовски готовы поделиться со страной наработками послед­них лет», — заявил он «Комсомолке». Параллельно в местных СМИ была запущена страшилка о готовящемся появлении компромата со стороны злодеев-москвичей. Оптимизма перепуганным жителям Дона должна была добавить рекламная линейка «Знай наших!» о процветании крупных донских предприятий, а затем и некоторых из­вест­ных людей. Наиболее любопытным из рекламируемых в ходе этой акции заводов был, конечно же, Таганрогский автозавод. Можно предположить, что вопрос о том, как пиарить ТагАЗ, был довольно непрост. Положение на заводе плачевное, чем, безусловно, могли воспользоваться пиарщики противников. Казалось, естественным было бы попытаться смикшировать эту тему, как, например, старались много не говорить о не менее неприятной теме, касающейся РоАЭС. О станции губернатор высказался лапидарно как о «неизбежном зле, в чем-то и выгодном области» («Вечерний Рос­тов», 7 августа 2001 г.). Иным был ответ на вопрос «Вечерки», не считает ли Чуб ошибкой стройку ТагАЗа. «Нет и еще раз нет... Завод принесет огромную пользу всему донскому краю...» И роликом о ТагАЗе открывается «Знай наших!», а «Российская газета» «вдруг» печатает убойный материал о нем в стиле первых пятилеток под заголовком «Получилось!». И конечно, ни слова о том, что сегодня ТагАЗ, мягко говоря, проблемное предприятие, главное, что «в ближайшем будущем — это миллиарды долларов в бюджет» и т. п. Как известно, лучшая защита — это нападение. Прививка от возможной компры на родственников была проведена в виде большого интервью Зои Акимовны Чуб «Комсомольской правде-на-Дону».

После решения проблемы в столице наступил второй этап — нейтрализация Иванченко. Тут была придумана, пожалуй, самая дикая утка всей кампании. Неведомые «аналитики» стали утверждать в прессе, что Иванченко — ставленник... Березовского. Олигарх якобы недоволен Чубом и как автомобилестроительным конкурентом, и как... сторонником Путина. В «Версии» публиковались страшилки в духе «Х-файл», представлявшие собой добытый газетой аналитичес­кий отчет, подготовленный по заказу олигарха Х, близкого к «Семье». О том, например, как ему с помощью Иванченко свергнуть Чуба и разорить Дон. Трудно сказать, как подобные химеры могли повлиять на электорат и не из-за них ли стал подрастать рейтинг Леонида Андреевича.

Но Иванченко снял избирком. Судебные разбирательства сопровож­дались версией в прессе о том, что кандидат «сам себя высек», испугавшись выборов. Наконец, третий, спокойный этап — «соперничество» с Волошиным, то есть с неявкой. Здесь уже в основном в местной прессе публиковались позитивные интервью с Чубом-че­ловеком, «аналитика» о подъеме промышленности, провозглашался страшноватый лозунг «От социальной защиты к социальному наступлению» и т. п.

Глава V.

Приметы победителя

Владимир Чуб и его команда проявили подлинное хитроумие в достижении поставленной цели. Однако Макиавелли указывал на необходимость «удачливой хитрости». И надо сказать, что удача улыбалась губернатору. Здесь и приятный всей стране рост цен на нефть, и отличный урожай, и выгодные (с точки зрения дискуссии с федералами) выборы в Приморье, где проиграл местный замполпреда...

Добрые приметы сопровождали всю кампанию. Губернатор, отвечая на вопрос газеты «АиФ-на-Дону» о том, в какие приметы он верит, сказал: «Только в хорошие. Например, что встретить беременную женщину — это к счастью». Удивительно, но тема беременности постоянно всплывала на протяжении кампании. Вот заявления Чуба «Комсомолке»: «На днях мы в Таганроге открыли родильный дом. Это первый роддом в стране за последние десять лет. Потому что не хотят россияне при такой жизни рожать, а у нас хотят». Или разговор в «Вечерке». Журналисты «ВР» спросили губернатора, заметил ли он, что в Ростове опять стало много беременных женщин. На что тот ответил, что положительную тенденцию ростовской демографии он заметил не столько визуально, сколько знакомясь с документами... А уж когда за неделю до выборов в Ростове был установлен памятник беременной женщине, исход выборов не вызывал сомнений.

Вот воистину натиск на фортуну: помочь построить роддом и там насмотреться на счастливые лица будущих мам — так сказать, сам себе создатель примет. И то, что в Ростове установили монумент беременной, и то, что некогда область была потрясена слухом об уходе г-на Чуба в мир иной (по примете, будет долго жить), и многое другое навевает мысль о том, что, несмотря на заявление Владимира Чуба о своем последнем сроке, при желании идти на выборы вряд ли что-то может помешать ему выиграть их еще раз.

Все собеседники N сошлись на том, что действующий донской губернатор — очень сильный политик (вне зависимости от того, читал ли он Макиавелли), а один из главных законов политической жизни — «никогда не говори никогда».

Эдуард Щукин

2001 год